Письмо Штроссмайеру

В.С. Соловьёв

Загреб, 9/21 сентября 1886 г. Ваше Преосвященство!

Провидение, воля Верховного Первосвятителя и Ваши личные заслуги сделали Вас подлинным посредником между Святейшим Престолом, которому по божественному праву принадлежат ключи будущей судьбы мира, и славянской расой, которая, по всей вероятности, призвана осуществить предначертанное ей. Не удовольствовавшись ни тем, что Вы много способствовали возрождению славной хорватской нации, ни тем, что Вы остаетесь для нее как бы живым оплотом её независимости, Вы приняли близко к сердцу и высшие интересы других славянских народов, большинство которых, во главе с Россией, держится в достойном сожаления отдалении от великого католического единства. Ваше великодушное сердце раскрылось Востоку, всегда много обещающему для будущего, а Ваш светлый ум дал Вам увидеть, что главное препятствие к осуществлению этого будущего состоит в тысячелетнем недоразумении, продолжающем разобщать две великие половины христианского мира, лишая их этим взаимной поддержки. Поэтому, опираясь на несокрушимую скалу Церкви, при покровительстве и поощрении, исходящих от благосклонной мудрости Римского Первосвятителя (которого древнее предсказание отметило в ряду Пап наименованием "lumen in coelo"), Вы использовали свои дарования и своё замечательное красноречие для того, чтобы послужить Божьему делу Соединения Церквей

Благодаря Бога за то, что Он вверил такое дело такому ходатаю я позволяю себе, Владыко, высказать Вам некоторые суждения по поводу обстоятельств, благоприятствующих желанному решению занимающего Вас великого вопроса, при чем прошу Вас использовать эту памятную записку согласно своему усмотрению. * * *

Восточная Церковь никогда не устанавливала, в качестве обязательного догмата, никакого учения, противного католической истине, и не требовала веры в него. Догматические определения первых семи Вселенских Соборов образуют совокупность вероучительных истин, не подлежащих сомнению и незыблемых, всегда и всюду признаваемых Восточной Церковью в их целости. Все, что вне этого, можно оспаривать, и оно может рассматриваться только как частное богословское учение той или другой богословской школы, того или другого богослова, более или менее ценимого, но не обладающего никогда авторитетом непогрешимого вероучительства

Решения некоторых поместных соборов (после разделения Церквей) и некоторые катехизисы (как, например, Петра Могилы Киевского или Филарета Московского), несмотря на заслуженное признание, которым они пользуются, никогда не получали высшей и окончательной санкции от православной Церкви, которая могла бы претворить их учение в догмат веры только с помощью непогрешимого Вселенского Собора, что совершенно невозможно при теперешней её изолированности. Таким образом выходит, что наша Церковь не обладает никакой вероучительной книгой в том смысле, какой придается этому термину католиками или даже протестантами. Сорок Лет тому назад один немецкий протестант опубликовал под названием "Libri symbolic! Ecclesiae Orientalis" (которое он впоследствии изменил, озаглавив: "Monumenta fidei Ecclesiae Orientalis") собрание документов очень неодинаковой ценности, из разных эпох, и в числе прочего определенно еретическое произведение (Восточное исповедание Кирилла Лукариса, знаменитого патриарха, склонного к кальвинизму). Сборник М. Киммеля, конечно, не является ни в какой мере авторитетным в церковном смысле, и у нас с ним знакомы лишь специалисты. Приблизительно одновременно с ним наше правительство опубликовало (на греческом, древнеславянском и современном русском языке) свод церковных законов, озаглавленный "Книга правил", который, кроме дисциплинарных канонов Апостолов, Соборов и нескольких чтимых Отцов Вселенской Церкви, содержит еще и истины православной веры, а именно - формулированные в обоих символах веры (Никейском и Константинопольском) и в трех определениях четвертого, шестого и седьмого Вселенского Собора. Совершенно очевидно, что этот официальный свод нашей Церкви не содержит в себе ничего ошибочного и никакого антикатолического начала

Не приходится оспаривать тот факт, что мнения наших восточных богословов, более или менее противоположные католической истине, вообще, не провозглашены ими и не приняты верующими в качестве обязательных и непогрешимых догматов или наравне с решениями Вселенских Соборов; поэтому совершенно очевидно, что, по справедливости, нельзя делать Восточную Церковь, в целом, ответственной за антикатолические учения наших богословов, которым она никогда не давала своей окончательной санкции

Различение между учением богословской школы и учением Церкви, часть которой составляет эта школа, применимо в некоторой степени и к самому католичеству. Достаточно привести здесь только один общеизвестный пример, что веками вся богословская школа томистов и весь орден доминиканцев нападали на божественную истину Непорочного Зачатия Пресвятой Богородицы или, во всяком случае, не хотели признать эту истину, утверждая, что Она причастна к первородному греху. Однако, кто осмелился бы сделать всю католическую Церковь ответственной за эту ошибку богословов, к тому же весьма чтимых, но выражавших в этом вопросе только своё личное мнение?

Отсюда ясно, что необходимое различение между учением Церкви, как таковым, и учением богословской школы или отдельных богословов очень благоприятствует делу соединения Церквей. Действительно, так как догматы нашей Церкви сводятся к постановлениям Вселенских Соборов, то они вследствие этого вполне православные и католические, тогда как учения богословов, противоречащие католичеству, отнюдь не являются догматами, установленными Церковью. Таким образом мы находимся в единении с католичеством, ибо сами же признаем их как абсолютную и незыблемую истину, тогда как ошибки, отделяющие нас от католического единства, представляют собой всего лишь мнения, не имеющие за собой никакого высшего авторитета даже в глазах самих авторов, ответственных за свои суждения

Что же касается совокупности верующих Восточной Церкви, то их нельзя обвинить ни в какой определенной ошибке, так как их вера ни в чем не отличается от католической, кроме незнания ими некоторых вероучительных определений, сделанных на Западе после отделения и касающихся главным образом подлинного характера и атрибутов высшей церковной власти. Такое незнание тем более извинительно, что этот пункт католического учения был окончательно определен и разъяснен самой же Западной Церковью только в совсем недавнее время, на последнем Ватиканском Соборе

К тому же не следует забывать, ибо в этом очень важное и благоприятное обстоятельство для дела Воссоединения, что внутри Восточной Церкви не имеется никакого соглашения, никакого единства взглядов в отношении католической Церкви. Так как на Востоке, после разделения Церквей, не было (а по мнению наших лучших богословов и не может быть) никакого Вселенского Собора, то выходит, что причину этого разделения не обсуждала та единственная компетентная инстанция, которую мы могли бы признать таковой в данном деле. Таким образом, наша схизма, для нас же самих, существует только de facto, но никак не "de jure". "Adhuc sub judice lis est"

При таком положении вопроса, не приходится удивляться чрезвычайному разнообразию различных и противоречивых мнений, которых придерживаются русские и греческие богословы в том, что касается католичества. В то время как некоторые писатели, (к счастью весьма малочисленные), доходят до утверждения, что католичество находится не только вне истинной Церкви, но и христианства вообще, другие лица, более компетентные и авторитетные (как например, весьма почитаемый теперешний Киевский митрополит Платон), заявляют публично, что Западная и Восточная Церковь - две сестры-близнецы, разделенные только недоразумениями

Между этими двумя крайними взглядами, в нашей богословской литературе представлены все возможные оттенки положительных и отрицательных точек зрения, антипатии и симпатии в отношении Западной Церкви

Кроме разницы в мнениях между отдельными богословами есть еще резкая противоположность в свойственной русской и греческой Церкви (в собственном смысле слова) манере трактовать католиков. В то время как греки, словно в насмешку над собственной попыткой Унии, соблюдают нелепый и кощунственный обычай перекрещивать западных христиан, желающих войти в общение с ними (не делая разницы между католиками и протестантами), в России, напротив, признается не только действительным крещение всех западных христиан, но, в отношении католической Церкви, также и действительность всех других таинств, преподанных ею, особенно же таинства Священства, вследствие чего католические епископы и священники принимаются у нас в сущем сане. Еще замечательнее то, что в 1889 г., когда русины-униаты были принуждены войти в общение с господствующей Церковью в России, у этого народа не потребовали никокаго отречения от его католической веры. Все это дает нам право вывести заключение, что Русская Церковь признает в Западной не только действенность благодати, но также и отсутствие какого бы то ни было догматического заблуждения и ереси в католическом учении. И если в то же время находятся писатели, именующие себя православными, с которыми соглашается часть клира, и воспроизводящие старинные обличения еретиков, заявляя при этом, что католичество не что другое, как антихристианство и т. д., то в этом-одно из многочисленных противоречий, являющихся, в конечном итоге, большим преимуществом для дела воссоединения. Действительно, стоит только признать наличие всех этих противоречий, как они сами собой образуют тот внутренний "stimulus", который, должен побудить нас разъяснить как следует этот вопрос и постараться его разрешить. Когда ненормальное состояние наших религиозных и церковных отношений серьезно привлечет к себе внимание общества, тогда нужно будет что-нибудь предпринять, чтобы выйти из него. И так как с уверенностью можно сказать, что у нас в этом отношении больше незнания, чем дурной воли, то будет достачно осветить эту проблему чистым лучем истины и знания, чтобы тем самым решить её уже в принципе

Что же касается практического решения, то нужно признать очень благоприятным то обстоятельство, что Восточная Церковь, и в частности Русская, никогда не входила в состав Западного Патриархата, так что единообразная централизация церковной власти, развившаяся в. границах латинской Церкви, по справедливости, не может быть нам навязана во всей своей силе. Теперешнее устройство католической Церкви определяется до известной степени там печальным фактом, что восточная схизма в течение веков ограничивала католическую акцию одним только латинским патриархатом, в котором Вселенская церковь должна была своим единством возместить утраченное ею в полноте вселенство. "Sed pereunta causa tollitur effectus". Когда будет восстановлено былое единство, католическая Церковь, оставаясь всегда Римской благодаря центру своего единства, в своей совокупности не будет больше латинской и западной, каковой она является в данное время, вследствие единообразия своей организации и своего устройства (несмотря на терпимость к разным обрядам, занимающим в ней лишь совершенно второстепенное место). "Romana" есть лишь название центра, существующего неизменно и одинакового для всего, что его окружает; "Latina" означает лишь половину, большой сектор круга, который не должен никогда поглотить целый круг. Римская, но не латинская церковь, является "mater et magistra omnium ecclesiarum". Римский Архиерей, но отнюдь не Западный Патриарх, говорит безошибочно. "ex cathedra". И не надо забывать, что было время, когда Римский архиерей говорил по-гречески

У нас много людей, которые хотели бы единства, но боятся быть латинизированными. Поэтому им надо дать уверенность в том, что если Восточная Церковь вернется к католическому единству и признает за Святейшим Престолом власть, которую Господу нашему было угодно установить в лице св. Петра для сохранения единства, сплоченности и законного развития всего христианства, то она сохранит не только свой обряд (что само собой разумеется), но также и всю автономию в организации и управлении, которой Восток обладал до разделения Церквей. Чтобы коснуться в частности еще одного пункта, скажем, что высокое положение, всегда принадлежавшее в Восточной Церкви Императору (и принадлежащее теперь в России власти православного Императора), должно остаться без изменения

Резюмируя вышесказанное, существенную основу соединения Церквей можно определить двумя пунктами:

1) Различением между частными мнениями наших богословов, которые могут быть ошибочными, антикатолическими и еретическими, и верой Восточной Церкви в её совокупности, остающейся православной и католической

2) Различением между авторитетом Папы, как преемника св. Петра, "pastor et magister infallibilis Ecclesiae universalis", и его административной властью как Западного Патриарха, различением, гарантирующим автономию Восточной Церкви, без чего, по-человечески говоря, воссоединение было бы невозможным

Мне не приходится настаивать на этом последнем пункте. У меня полное доверие к традиционной мудрости (с божественной помощью) Римской Церкви, к возвышенному разуму и к особым качествам теперешнего великого Верховного Первосвятителя. Для нас тут дело идет не о правах, которые следует защищать, а об отеческой любви, которую нужно принять

К тому же, соединение Церквей оказалось бы в одинаковой мере выгодным обеим сторонам. Рим приобрел бы благочестивый и одушевленный религиозной идеей народ, приобрел бы в нём верного и мощного защитника. Россия, держащая в своих руках, волею Божией, судьбу Востока, не только освободилась бы от невольного греха схизмы, но и " ео ipso " стала бы еще свободной, чтобы выполнить своё великое вселенское призвание - объединить вокруг себя все славянские народы и положить начало новой, действительно христианской цивилизации, т. е. объединяющей отличительные признаки истины и многообразной свободы в высшем принципе Любви, охватывающей все в единстве и распределяющей всем полноту блага единства

Представляя на Ваше усмотрение несколько изложенных соображений о предмете, столь близком Вашему сердцу, прошу Вас принять уверение в моем глубочайшем почитании и восхищении, с которыми я, Владыко, остаюсь всегда Вашим преданным сыном и слугою

Др. Владимир Соловьев