Социальная трансформация в Пограничье

(Беларусь, Украина, Молдова)
(черновик Оксфордской программы)

Задание больше походит на загадку. И не нам первым загадали её. А отгадки ждут от нас. Потому что сами не знают. Здесь есть опасение: "Как бы не выдать своих". Значит, есть таки чужие. И есть Пограничье

"Царство Божие здесь или там?" – оно внутри нас. И граница – там же. Если она передвигается туда или сюда на политической карте, значит люди в массовом порядке передвигают её внутри себя. Сердца устают ходить по канату. На арене остаются лишь циркачи по призванию. Люди, привязанные к земле, волею судеб ставшей Пограничьем

Политические границы разрядились. Зарубежье – даже самое дальнее – ныне отнюдь не космос. "Дорогая моя столица" всё меньше отличается от прочих дорогих. А мы никуда не делись. И специфичность обитаемого нами пространства продолжает вызывать интерес. Почему именно три территории к востоку от бывшей границы СССР, к северу от Чёрного моря? Ведь, несомненно, своё пограничье ощущают и жители каждого следующего пояса, вплоть до бывшей Берлинской стены, а то и дальше. Вероятно, именно в этих землях столь жив и насущен этот вышеупомянутый резонанс психологии с географией

Пафос советской эпохи был столь высок, что абстрагироваться от него, конечно, трудно. Однако попытаться сделать это – нужно, ибо лишь в контексте советской-постсоветской истории обозначенное в заглавии попросту некорректно. Семьдесят с небольшим лет - это не восемь веков мавританской власти в Испании. Тем не менее, накал этих десятилетий не остыл и по сей день. И под Этной, и под Кракатау живут люди. Как вулкан только выражает тектонические процессы, протекающие не здесь или там, а в теле всей планеты, так и социальные взрывы, гремящие там или тут, являются лишь индикаторами коллективного опыта всего человечества. Именно таким явлением была Октябрьская революция. Рангом ниже – европейский фашизм, ставший коллективным опытом буржуазной цивилизации. Что же касается народов, в лоне которых развивались и протекали эти симптомы, то, выходит, они жили на склонах гор, которые в свой час оказались вулканами. Итак, речь пойдёт о границе тектонических платформ культуры, не вчера сложившихся

Начнём с берегов Понта

Нынешние Крым, Молдова и Новороссия по праву должны писать свою историю с послепетровской эпохи, или с начала угасания Порты и Восточного Средиземноморья в целом, каковое угасание вынудил в конечном итоге Х. Колумб. Возвысилась и расширилась при этом прежняя Ганза, а конкретнее – земли вокруг Ла-Манша, Франкобритания

Итак, затишье в Восточном Средиземноморье в конце XVII века позволило провести новые границы, не стёртые и по сей день. Из трёх названных земель лишь Молдова имела в те времена коренное население. Их язык, являющийся причудливым сколом латыни, синхронное со славянами крещение не могли склонить ни к Западу, ни к Востоку духа древней и загадочной Фракии, оставившей, пожалуй, самый глубокий след в их музыке. Очень тесная общность с Румынией так и не стала идентичностью. Государственное сознание обеих наций было сформировано разными империями. Земли к востоку от Прута отличает ландшафтная однородность, единая историческая судьба (чего всё-таки не скажешь о Румынии в силу её ландшафтной расчленённости). Так или иначе, ось Пограничья мы можем начать с междуречья Прута и Днестра

Упомянутые выше Крым и Новороссия стали Украиной сравнительно недавно. Эти земли стали регулярно заселяться лишь после того как отслужили свою долгую военную службу. Памятники своей боевой славы здесь наряду с потомками запорожцев могут ставить также тюрки всех мастей, потомки русинов-литвы, россияне, найдутся и другие. Что ж, Украина так Украина. Пожалуй, заслуженно

"Пограничье" по отношению к Украине звучит, конечно же, курьёзно. Пограничье шириной в пол-Европы!

Побережье от устья Дуная до устья Дона и огромные богатейшие и плодороднейшие земли к северу, вплоть до белорусского Полесья. Подпёртая Карпатами и даже спускающаяся за них в Паннонию на западе и теряющая свои восточные границы в просторах Северской земли – такова Украина. Немногочисленные меридиональные реки и обширные безлесные территории издревле обрекли её на транзит. И ох часто не был он мирным. Колыбель скифской культуры и сердце древней Руси, Украина стала жертвой собственной огромности. Трудно определить начало собственно украинской государственности. Загадочная Северская земля, выскальзывающая из любых границ, протянувшаяся наискось от Восточной Белоруссии до Тамани, вплоть до монголов сохраняла дыхание исчезнувшей Хазарии. И там, и там не было городов. Жизнь протекала в торговле, в обозе. Судьбы именно этого края нашли отображение в единственной домонгольской поэме "Слово о Полку Игореве". Поверженный Киев вплоть до Октября оставался лишь православной святыней да еврейским местечком. И лишь начиная с Подольского плато, мы можем наблюдать нечто сравнимое с Европой. Некоторые оазисы западнорусского магнатства (Острог) лишь оттеняют общую картину. Здесь складывались города европейского типа. Их культуру перенимали большие сёла. Налаживались традиции ремёсел. Вероятно, карпатские горцы были иного происхождения (или обособились под влиянием ландшафта). Наконец, был ещё один реликт – подкарпатские русины – исконные славянские обитатели Паннонии, жившие здесь до венгров и непосредственно граничившие с южными и западными славянами. Впрочем, эти стали украинцами позже всех

Напомним, что к югу от этих оседлых народов начиналось Дикое поле

Государство рождается войной. И героизмом. Как ни трудно склеить такую огромную территорию, как Украина, одной идеей, - образцом такого героизма стала Запорожская Сечь. Столь блистательно огранённый Гоголем бриллиант украинского фольклора самим украинцам был явлен на другом языке. Запад и особенно Закарпатье вовсе не разделяют этого казачьего пафоса

Украина как государство родилась в войнах XVII века. До этой поры к украинским землям вкупе с Белоруссией целесообразно применить общий термин Западная Русь (в противоположность зарождавшейся на востоке империи). Из "потопа" Украина вышла именно Украиной (в то время сюда ещё не относился Запад, вплоть до XX-го века именовавший себя Русью, - в противоположность обступившей его отовсюду Европе)

Гоголь верно указал на православие как на один из непременных элементов идентификации украинцев. Их западное греко-католичество – по сути дела то же православие, порождающее, как и в собственно православных землях, сходную народную культуру (иную ситуацию мы увидим севернее – в Белоруссии)

Итак, началась игра по меньшей мере четырёх империй: одной зарождающейся; одной ещё грозной, но клонящейся к закату; одной трещащей по швам вследствие излишней страсти к парламентаризму, выродившемуся в анархию – и одной весьма добротно сшитой из удивительно разнородных лоскутьев. Сюда ещё можно добавить так и не осуществившуюся северную мечту, вскоре отброшенную как химеру, империю, созданную И. Лойолой, и угасающую навсегда блистательную Венецию. Поле битвы любой укажет с закрытыми глазами

Было бы некорректным рассматривать то время исключительно с современных прагматично-коммерческих позиций. Нельзя забывать, что во многом это ещё был век рыцарства, война была не только одной из отраслей детской ещё экономики. Ламанчский идальго был ещё только где-то на полпути к восточной Европе

Век и ландшафт подсказали форму здешнему рыцарству. Сколь далеко от власти, столь же близко от смерти находили себе убежище изгои общества, не желающие быть его отбросами. Молодые люди, пытающие счастья, и профессиональные военные, оказавшиеся вне закона, беглые крестьяне и авантюристы разных мастей: каждый из них вбивал свой кол в тын Запорожья. С боевым опытом подтягивалась дисциплина – и вскоре войско попало в сферу интересов вышеупомянутых империй. Ах, сколько дров наломали все эти короли, цари и султаны, не зная, что готовят костёр для волшебницы-истории, творящей из пепла новые народы

Запорожцы служили и польской короне, и московским царям, но в силу собственной децентрализованности и открытости (граничащей с расхристанностью) долгих и плодотворных отношений так ни с кем и не завязали. В добавок к этому "спор славян между собой" так болезненно сказывался на их родных и любимых, что ситуация вскоре вышла из-под контроля

Всегда открытая для энтузиазма и удали дорога привела на Украину множество "батек". Каждый из них вливал в этот кроваво-огненный коктейль хаос собственного производства, пока наконец не появился Богдан. Лучшая война – дипломатия. Гетманские земли принимают московское подданство. Вот города из той эпохи: Чигирин, Канев, Батурин, Глухов, Стародуб, Нежин. Всё это - Северский край и Поднепровье – ядро новой нации

Наступил XVIII век. Свежая Швеция, не на шутку разозлённая Петром и бывшая надеждою для поляков, предпринимает воистину безумный крестовый поход на берега Ворсклы. Ведший при этом виртуознейшую игру Мазепа споткнулся, потеряв призрачную корону, и вполне реальные булаву и голову. В молодой империи складывается профессиональная армия. Запорожье со своей центробежностью в новых условиях становится всё менее и менее форматным. Наконец, расслоение в самом войске уводит на имперскую службу офицерство, потерявшее в последствии национальные черты. Вчерашние однополчане брошены им на произвол судьбы. Наконец, последний гетман – граф Разумовский – полная пародия на былую славу. Как очаг бесконтрольности, Сечь ликвидирована. Очередной мир с Турцией. Крым – наш. Часть войска уходит за Дунай, часть – на Кубань. Остальные разбредаются по своим городам и сёлам, особо отличившиеся осваивают Зауралье

В результате разделов Речи Посполитой обозначился и другой полюс нации: подольские и галицкие города и сёла и их духовный центр Почаев отошли к Австро-Венгрии

Вера спасла язык. Восточным украинцам, имевшим самостоятельную и непрерывную православную традицию, не пришлось, как белорусам, принимать повторное крещение от подчинённых Священного Синода. На западе же чуткие контрреформаторы сохранили униатам старославянское богослужение. Чем и спасли родную речь от пасти "великого и могучего" (что, опять-таки, не удалось в Белоруссии)

Так, на хрупких плечах фольклористов и могучих спинах редких гениев, новорождённый народ доковылял до Октября и, так и не сплавившись в однородную массу в жерле Второй мировой, получил в дар "вiд свого сина Микити" невиданные доселе просторы. Наследует их и по сей день

Современные белорусы - народ, рождённый Великой Отечественной. Плоть от плоти партизан и подпольщиков, узников лагерей смерти и сельских старост, дети героев и немногих предателей. Великое Княжество имеет к ним примерно такое же отношение, как Древний Рим - к современным итальянцам. Никто не станет отрицать культурного влияния ВКЛ, но равноправными его наследниками могут считать себя и литовцы, и русские, и поляки
Послевоенные девушки хотели детей от победителей. И дети усваивали язык Победы, навсегда забывая свой родной. Что ж, ирландцы говорят по-английски, австрийцы - по-немецки, белорусы - по-русски. Вообще, белорусский язык своим рождением обязан контрреформации. Именно униатский перевод Библии (а не Статут и тем более не Скорина) придали ему классическую форму. В таком виде он сохраняется и ныне в католической церкви. Хочешь слышать "мову" - иди в костёл. Но тут мы видим ещё один интереснейший поворот истории. Николаевская формула "православие - самодержавие - народность" привела к массовому ополячиванию западно-белорусских земель и перешедшие в католичество униаты повсеместно называют себя поляками (польский язык является для них сакральным). Дискриминация поляков на глазах у всей Европы даже в XIX веке сослужила бы царскому правительству плохую службу. Поэтому оно взялось за дискриминацию белорусов. Письменный язык был запрещён. Тем усерднее были редкие энтузиасты, которых к началу XX века вобрало в себя растущее революционное движение
Можно долго спорить о том, какова была советская национальная политика, но смело можно сказать одно: это был совершеннейший опыт в данной области. Нигде и никогда ещё столь внимательно не относились к различным нациям. Лишь подчинённость любого действия Советов одной идее приводило порой к трагедиям. Итак, белорусы в числе многих народов впервые в истории получили право на самоопределение (поначалу это была лишь восточная часть нации). Язык буквально хлынул во все сферы бытия. Однако в это же время национальных интеллектуалов подвела их собственная культура. Горе от ума. В политике очень важно умение ждать. Именно поэтому такие роковые ошибки (за которые расплачивался потом весь народ), как провозглашение проф. Ластовским БНР ныне представляются нам нелепой эмоцией. Сталин, искоренявший любую, в т.ч. и потенциальную, оппозицию, заметно проредил ряды национальной интеллигенции
События, происходившие на запад от Буга, равно как и деятельность Коминтерна (в частности, такого прочного его звена, как легендарная КПЗБ) консолидировали белорусскую нацию в пределах единой территории - так же впервые в истории. Не успели белорусы от Белостока до Мстиславля вновь ощутить себя единым народом, как началась война. И здесь как нельзя кстати пришлось именно такое качество нации, как её тугоплавкость и природная флегматичность. В пожарище войны белорусы превратились в единый расплавленный сгусток. Язык, культура, демократические традиции - всё это атрибуты жизни. Тогда же на повестке дня стояло выживание. Вчерашние поляки и евреи, русские и украинцы, вчерашние полешуки и "москали", католики и православные вышли из этой схватки неким новым народом. Навсегда выработав в себе аллергию ко всему, что хоть как-то связано с фашизмом, белорусы равнодушно сняли с герба древнюю "Погоню"
Вплоть до 80-х годов преподавание в сельских и районных школах велось на белорусском языке. Юноши, уходя в Советскую армию, и девушки, принимая ухаживания наезжих кавалеров, стыдливо прятали под язык "матчыну мову". Наконец, с сокращением "непобедимой и легендарной" в белорусские города и, тогда ещё многочисленные, гарнизоны (висел "железный занавес") хлынули волной блистательные офицеры со своими интеллигентными жёнами - законодательницами мод. Их дети освобождались от изучения белорусского языка и невозбранно смеялись над "колхозным акцентом" одноклассников
Экономическая стратегия "Белоруссия - сборочный цех" опустошила деревни. Фольклористы в последний раз собирали небывалый урожай обрядовых песен. Да и сама эпоха застоя привела к нивелировке национальных культур и национальной политики Государства в целом. Нельзя забывать, что на дворе стояла холодная война и чересчур независимый Машеров (даром что герой) из Центра больно уж напоминал Дубчека
Новым ударом стал Чернобыль. Человек с совестью стыдится своего несчастья. Одни переселенцы именно такими и были. Иные, чувствуя халяву, породили новую касту дельцов и до сих пор крутят махинации с гуманитаркой, квартирами в Малиновке и собственными детьми в Италии и Австрии

Трудно ещё писать историю постсоветских республик. В столь краткие
сроки что ни напишешь - пемзой сотрёт Тирренское море истории. Сегодня можно сказать, что в Беларуси энтузиасты национального возрождения есть, государство их, вроде бы, не зажимает (после всего вышесказанного ясно, что любые кадры на вес золота). Печально, конечно, что средний возраст граждан - 69 лет. Бог вам в помощь в немой борьбе
В ближайшее время Пограничье никуда не исчезнет и не самоупразднится. Империям всегда нужны страны с "плохой демократией". Понятно, что с повышением жизненного уровня (а понижаться ему особо некуда) появится и самостоятельная политика Пограничья, которая изменит облик и самих империй
Изгнанные из рая люди обрекли свои тела на вечное членение (продолжение рода), но, с другой стороны, каждая душа получила себе при этом небольшой подарок в виде тела, свой небольшой образок и подобьице, достаточное тело, разумную границу между собой и остальным миром. Иными словами, мы обрели себе общество, упражняя свой дух в котором, порождая и воплощая свои мечты, мы находим некий смысл в своём существовании, столь самодовлеющей, что редко задумываемся о его целесообразности, а, задумавшись, лишь говорим: "Ишь ты!"
Замахнувшись на Вавилонскую башню, мы запустили часы своих языков, являющихся так же достаточными телами нациям. Кто воспретит живому расти? Кто предотвратит смерть обречённого? Так что, господа имперцы, пожалуйста, не ломайте души новых наций
Тело - свято