|
Распространение фашизма в мире перед второй мировой
На первом этапе общего кризиса капитализма стремление крупной буржуазии
к установлению фашистской диктатуры проявилось не только в Италии и Германии,
но и в ряде других капиталистических стран, выразившись в активизации
ультраправых организаций и групп. Однако выбор правящими кругами формы
своего господства - буржуазно-демократической или фашистской - зависел
от многих факторов, среди которых главенствующее значение принадлежало
соотношению сил боровшихся общественных классов.
В тех странах, где развитие революционного движения не создавало прямой
угрозы диктатуре монополистической буржуазии, она предпочитала сохранить
традиционные буржуазно-демократические формы государственного устройства,
отводя ультраправым и явно фашистским организациям и группам роль своего
резерва. Так обстояло дело в Англии, Соединенных Штатах Америки, а также
в Чехословакии, где монополии активно содействовали развитию фашизма,
но в своем большинстве предпочитали обходиться без фашистской диктатуры.
Это отнюдь не исключало того, что другая, меньшая часть монополистического
капитала толкала ультраправых на осуществление государственного переворота
в её интересах. Следовательно, на выбор формы государственного правления
буржуазии влияла также и борьба в её собственных рядах. Но многие группировки
крупной буржуазии Англии и Соединенных Штатов Америки с явным сочувствием
относились к итальянскому и германскому фашизму, с неослабным вниманием
изучали его опыт, который намеревались использовать при опасном для них
повороте событий. И в международном, а не только внутреннем плане монополисты
видели в фашизме своего классового союзника, свой резерв. Так, американские
правые открыто предупреждали, что Муссолини "может понадобиться, чтобы
спасти страну от американского эквивалента Ленина" {249}.
Были и такие страны, в которых монополисты сделали свой выбор в пользу
фашизма, но не смогли его осуществить в силу мощного отпора рабочего класса
попытке фашистского переворота. Так, например, во Франции многочисленные
ультраправые организации ("Боевые кресты" полковника де ля Рока, "Французское
действие", "Французская солидарность", "Патриотическая молодежь" и их
юношеские и спортивные филиалы) располагали большим количеством оружия,
вплоть до самолетов, и не нуждались в средствах. Они получали субсидии
даже из специальных правительственных фондов, а многие министры либо тайно
входили в фашистские организации, либо были тесно с ними связаны. Пользуясь
поддержкой правительства Даладье, французские фашисты предприняли в феврале
1934 г. вооруженную попытку государственного переворота. Эта попытка встретила
такой отпор трудящихся масс, что перепуганная буржуазия сменила свою ориентацию:
правительство приказало муниципальной гвардии и полиции принять участие
в ликвидации мятежа. В последующее время были многочисленные фашистские
провокации, к которым, однако, крупный капитал относился с опаской. Отпор
же этим провокациям с возраставшей силой оказывали французские трудящиеся.
Во главе борьбы с фашизмом шла Французская коммунистическая партия. Вокруг
нее и сложился широкий антифашистский Народный фронт.
Фашистские диктатуры возникли лишь в некоторых государствах, принимая
различные формы в зависимости от соотношения классовых сил, исторических,
социальных и экономических условий, национальных [73] особенностей и даже
международного положения данной страны. Таким образом, фашизм представлял
собой явление международное и борьба против него неизбежно становилась
интернациональной, предполагая единство действий прогрессивных сил. Наряду
с законченными фашистскими диктатурами имелись такие реакционно-террористические
режимы, которым была свойственна лишь часть характерных для фашизма особенностей.
В соответствии с этим они и назывались по-разному: фашистскими, монархо-фашистскими,
полуфашистскими, военно-диктаторскими. Иной раз возникали наименования,
порожденные местными условиями, например режим санации {250}
в Польше. По оценке историков Польской Народной Республики, некоторые
черты санации "либо сближали её с фашизмом, либо подготовляли для него
почву" {251}.
Для исследования социальных процессов капиталистического мира в межвоенные
годы и происхождения второй мировой войны крайне важно выявить общие и
особенные черты реакционно-террористических диктатур того времени. Прежде
всего, естественно, встает вопрос об их классовом содержании. В своей
основе оно было повсеместно одним и тем же - формой власти крупного капитала
и помещиков. Характерным примером явилось поведение крупной буржуазии
и помещиков в Польше в 1926 г., когда пилсудчики осуществили "поход на
Варшаву". 180 представителей крупного капитала Польши, объединенных в
"Центральный союз польской промышленности, горного дела, торговли и финансов",
подписали специальное заявление о решительной поддержке состоявшегося
переворота. Такое же заявление сделали земельные магнаты на своем съезде,
проходившем в октябре 1926 г. в имении князя Радзивилла.
В отличие от Германии и Италии в ряде стран решающая роль в установлении
фашистских или полуфашистских диктатур принадлежала внешним силам. Различие
между фашистскими группировками нередко определялось их внешнеполитической
ориентацией. Военно-диктаторские режимы в некоторых странах Латинской
Америки возникли по воле и под прямым, иногда даже военным, давлением
Соединенных Штатов. В странах Юго-Восточной Европы длительное время шла
борьба за власть между фашистскими организациями, ориентировавшимися на
Францию или Англию. После установления фашистской диктатуры в Германии
решающую роль приобрели прогерманские реакционные силы стран этой части
континента. Большинство фашистских режимов в малых странах Европы превратилось
в прямых союзников и пособников гитлеровской Германии.
Безудержный террор против прогрессивных сил, острейшая классовая ненависть
к революционным движениям, Советскому государству представляли собой главную
общую черту всех без исключения фашистских и полуфашистских диктатур.
Однако остатки буржуазной демократии в ряде случаев эти диктатуры не только
сохранили, но и поставили себе на службу. Так обстояло дело в Австрии,
Болгарии, Венгрии, Польше, Румынии, где продолжали существовать парламенты,
хотя их роль была низведена до покорного служения диктатурам, а избирательные
права трудящихся предельно урезаны. Напротив, в Испании в годы фашистского
режима генерала Примо де Ривера кортесы были распущены, а в Югославии
после государственного переворота 1929 г. Народная скупщина даже упразднена.
Сложность и пестрота социальной структуры стран Юго-Восточной и Центральной
Европы, связанная с этим общая политическая неустойчивость [74] порождали
множество конкурировавших между собой и боровшихся за власть фашистских
группировок, ориентировавшихся на ту или иную империалистическую державу.
Вот почему фашизм в этих странах не мог пойти на полную ликвидацию буржуазно-парламентской
формы правления и допускал существование "оппозиционных" партий. По этому
поводу Г. Димитров на VII конгрессе Коминтерна говорил: "В одних странах,
преимущественно там, где у фашизма нет широкой массовой базы и где борьба
отдельных группировок в лагере самой фашистской буржуазии достаточно сильна,
фашизм не сразу решается ликвидировать парламент и сохраняет за другими
буржуазными партиями, а также за социал-демократией известную легальность"
{252}.
Итальянскому и германскому фашизму удалось методами социальной демагогии
создать себе значительную массовую базу. Социальная демагогия была присуща
всем фашистским партиям и организациям и в других странах. Однако создать
такую же массовую базу они не смогли, хотя некоторая часть населения была
обманута фашистскими посулами.
К характерным чертам диктатур Муссолини в Италии и Гитлера в Германии
относится "фюрерство", то есть олицетворение в лице диктатора верховной,
безапелляционной и не связанной никакими законами государственной власти.
Примечательным было то, что итальянский дуче верховодил, несмотря на формальное
сохранение королевской власти в Италии.
В других странах фашистские диктаторы так и не стали "фюрерами". Некоторым
подобием были лишь Пилсудский в Польше и отдельные главари в странах Латинской
Америки. В Болгарии, Греции, Югославии, Японии диктатура приобрела монархо-фашистскую
форму - она опиралась на верховную власть короля (Греция, Югославия),
царя (Болгария) или императора (Япония).
Определенные различия имелись и в области идеологии. Речь идет, конечно,
не о её социальной сущности, реакционно-буржуазной, а лишь о степени,
в которой эта идеология была пронизана крайним расизмом и шовинизмом.
В данном отношении в одном ряду с итальянским и германским фашизмом находился
их японский сородич. Национализм пустил глубокие корни в буржуазно-помещичьей
Польше и, в той или иной степени, в других странах Центральной и Юго-Восточной
Европы. Одним из его проявлений были преследования национальных меньшинств,
в Польше - белорусов и украинцев. Но все же ни в одной из этих стран он
не достиг таких вершин изуверства, как в фашистских Германии и Италии.
Разгром фашистской полицией типографии газеты КПГ Роте Фане. Берлин 1923
г.
Всем разновидностям фашизма была присуща агрессивность. Японский монархо-фашизм
в этом отношении не уступал итальянскому и германскому {253}.
Три главных зачинщика новой мировой войны стремились к господству над
всем земным шаром или над значительной его частью. В других странах, не
располагавших большим военно-экономическим потенциалом, была также ненасытная
жажда территориальных приобретений, столь присущая крупной буржуазии и
помещикам, но она не выливалась во всемирные масштабы, а проявлялась в
захватнических претензиях по отношению к соседним государствам. Правящие
круги Польши и Румынии хотели реализовать свои территориальные претензии
за счёт СССР.
Когда речь шла об агрессии против СССР, все реакционные режимы в силу
их классовой природы обнаруживали поразительное единство, несмотря на
противоречия между ними. Ненависть к СССР объединяла [75] фашистские
режимы с германским империализмом и его гитлеровским порождением. Это
было в значительной мере связано еще и с тем, что правящие круги стран
Центральной и Юго-Восточной Европы сознавали могущество Советского Союза
и хотели бы воевать против него вместе с более мощными капиталистическими
державами. Их фашистские диктаторы тешили себя расчетами на то, что их
страна сможет стать равным партнером гитлеровской Германии в агрессии
против Советского Союза и осуществить свои захватнические притязания.
Историческая заслуга коммунистических партий стран с диктаторским режимом
заключается в том, что в самых трудных условиях жесточайшего террора правящих
кругов они неустанно вели борьбу против фашизма и войны, за подлинные
национальные интересы народов своих, стран. Они прозорливо предупреждали
о неизбежных губительных последствиях реакционно-агрессивного курса {254}.
Оглавление.
Рождение Второй мировой войны
====
|
