Судьба России 13

Подзаголовок

Н.А.Бердяев

Торжество и крушение народничества<br>
http://magister.msk.ru/library/philos/berdyaev/berdn047.htmI<br>
Русскую революцию в её развитии можно рассматривать как торжество
народничества. Наша революция не богата оригинальными идеями, но
если её вдохновляет какая-нибудь идеология, то, конечно, исконная
идеология русского народничества. Это не сразу видно, так как в
заблуждение могут ввести разные вывезенные из Германии доктрины,
очень у нас распространенные. Но более проницательный взор разглядит
вполне русскую и восточную стихию за торжествующим у нас социализмом,
косноязычным, не умеющим себя адекватно выразить. Весь западный
мир должен быть поражен тем, что самое отсталое, самое реакционное
русское царство, исконный оплот монархизма, вдруг с молниеносной
быстротой превратилось в самое крайнее демократическое царство,
почти что в социалистическое царство. В революционной России происходит
небывалый разлив социализма и нигде ещё не бывшее торжество социалистических
лозунгов. По внешности Россия в несколько недель обогнала самые
передовые европейские страны. Русские гордятся тем, что они - самый
передовой народ в мире, самый демократический народ, что пример
буржуазных европейских народов им не указ, что они научат Запад
и раньше Запада осуществят идеалы социализма. Радикальная и демократическая
партия народной свободы оказалась у нас крайней правой, почти реакционной,
до того "буржуазной", что под её флагом небезопасно выступать
в наши дни. Явление - вполне восточное, для Запада с трудом понятное

Социал-демократы - крайние западники, с Запада заимствовавшие своё
учение, всегда отрицавшие всякую самобытность России, вдруг превратились
в своеобразных славянофилов, исповедующих какой-то русский социалистический
мессианизм, верующих в свет с Востока, который распространит лучи
свои на буржуазную тьму Запада. Западные учения об эволюции, о ступенях
развития, о значении развития промышленности и культуры для всяких
социальных достижений были забыты. У русских социал-демократов ничего
не осталось от марксизма, кроме веры в исключительную миссию всесильного
пролетариата. Самые широкие круги оказались захваченными верой в
исключительный демократический и социалистический мессианизм русского
народа, в его призвание первым осуществить социальный рай. И это
в стране промышленно и культурно очень отсталой, где народная масса
в значительной своей части безграмотна, лишена элементарного просвещения,
не имеет никакого гражданского воспитания и гражданской подготовки

Но русские верят в социальное чудо и не хотят знать законов, по
которым живут другие народы. В русской революционной стихии загорается
вера, что Небесный Иерусалим вдруг сойдет на русскую землю. В этом
сказывается исконная русская вера в чудодейственный скачок, которым
достигается социальная правда и социальное благо без исторического
труда и длительных усилий. И это есть выражение старой русской пассивности,
русской нелюбви к ответственному деланию истории, русской женственности,
старой привычки русского человека, что все за него должен кто-то
сделать.<br>
Идеология русской революции, поскольку можно её обнаружить за оргией
интересов и тёмных инстинктов, основана на вере в народ, в его правду
и мудрость, на идеализации народа, как простонародья, как класса
трудящихся, как рабочих и крестьян, а не как великого целого, не
как мистического организма. И идеология нашей революции проникнута
глубоким недоверием к культуре, к творческому созиданию, к личной
инициативе и личной ответственности, к значению качеств в общественной
жизни. Подозрительное и враждебное отношение масс к "образованным"
санкционируется революционным сознанием. В восстании количеств против
качеств видят демократическую правду. Это все свойства исконного
русского народничества, народнической психологии и народнических
идей, некогда мечтательных, ныне же действенных и примененных к
жизни. Происходит народнический эксперимент огромного размера. Народничество
не верит в культуру личности и не хочет с ней сообразоваться, оно
верит лишь в народный коллектив. Это - какая-то лжесоборность, лжецерковность,
подмена церкви как единственного истинного коллектива. Можно ли
сказать, что этот русский народный коллективизм есть высшая ступень
бытия, можно ли верить в то, что он опередил Европу, скованную нормами
буржуазной культуры? В это, по-видимому, поверили не только наши
социалисты-народники, но и наши социал-демократы, в это хотят верить
и разные русские писатели и мыслители, склонные находиться в обладании
стихией. И это есть самый большой русский соблазн, соблазн социальным
чудом, русский самообман и иллюзия, сонная греза, от которой предстоит
тяжкое пробуждение.<br>
II<br>
Русское революционное народничество связано с прошлым, а не будущим,
народнические иллюзии - порождение старой, а не новой России. Ныне
разлившийся и разбушевавшийся русский социализм не есть творчество
новой жизни, - в нём чувствуется вековая неволя русского народа,
русская безответственность, недостаточная раскрытость в России личного
начала, личного творчества, исконная погруженность в первобытный
коллективизм, коллективизм натурального состояния. В основе русского
социализма лежит русское экстенсивное хозяйство и русский экстенсивный
склад характера. Поэтому пафос русского социализма есть вечный пафос
раздела и распределения, никогда не пафос творчества и созидания

Переход к социализму не мыслится у нас, как переход к интенсивной
культуре. Не только у социалистов-народников, но и у социал-демократов
интенсификация культуры совершенно отодвинута на второй план и не
вдохновляет. Источника социальных бедствий и зол русские слишком
исключительно склонны искать в злой воле людей, буржуазных и имущих
классов, и никогда не ищут его в низком уровне культуры, в слабой
степени овладения стихийными силами природы. Русские социал-демократы
всегда очень плохо усваивали себе ту сторону марксизма, которая
кладет в основу социального процесса развитие производительных сил,
и очень хорошо усваивали себе другую сторону, которая проповедовала
классовую ненависть. Для русского социализма аграрный вопрос всегда
был вопросом передела земли и не был вопросом подъема сельскохозяйственной
культуры. Русские революционеры и социалисты считали себя не "буржуазными"
потому, что у них слабы инстинкты производительные, что они исключительно
поглощены социальной моралью распределения. Связывать рост народного
благосостояния с ростом производительности труда и с интенсификацией
культуры у нас всегда признавалось "буржуазным". Проблема
социальная превратилась у нас в проблему розыска тех "подлецов"
и "мерзавцев", тех "буржуев", от которых идет
все зло. Исключительный морализм приводит к морально некрасивым
результатам и парализует чувство личной ответственности. Объективная
и созидательная сторона социальной проблемы совершенно исчезла

Социализм мыслится не как задача регуляции стихийных природных сил,
не как гармонизация целого, а как классовая ненависть и раздор.<br>
Экстенсивная и распределительная природа русского социализма наводит
на мысль, что в русском социализме слишком многое должно быть отнесено
на счёт остатков первоначального состояния первобытной демократии,
того сельского коммунизма, с которого началось развитие народов

Россия всегда была и осталась огромным мужицким царством, страной
землепашцев, страной экстенсивного хозяйства и экстенсивной культуры,
с неразвитыми классами и сословиями, с недостаточно дифференцированной
личностью, с невыраженной активностью и самодеятельностью. Хотя
Россия давно уже вступила на путь капиталистической промышленности,
но она не сделалась "буржуазной" страной, не перешла ещё
к более интенсивному хозяйствованию и к более дифференцированному
социальному строю. Уличные крики сегодняшнего дня о "буржуазии"
и "буржуазности" есть смесь демагогии с невежеством. Роль
"буржуазии" в России все ещё совершенно ничтожна, её у
нас нет ещё в настоящем, европейском смысле слова. Этим, быть может,
объясняется, что так поздно у нас завоевана политическая свобода

Все тонет в этой огромной, серой массе крестьянства, связанной с
землей и мечтающей о переделе земли. Русский царизм был по природе
своей мужицко-демократическим. Его подпирало то самое крестьянство,
которое сейчас внешне соблазняется социализмом, хотя и ненадолго

Ни дворянство, ни буржуазия не играли у нас надлежащей роли, и потому
в России не развилась общественная и политическая самодеятельность

Верхний культурный слой всегда у нас был очень тонок, не шел вглубь,
и его легко разорвать. Вражда к "образованным" черносотенников
и большевиков имеет один и тот же источник и одну и ту же природу,
это - вражда экстенсивного душевного уклада, жаждущего раздела,
ко всякой творческой интенсивности. Мужицкое царство раньше всего
ждало от царя, а теперь всего готово ждать от фиктивного существа,
именуемого социализмом, но психология остаётся такой же пассивной
и антикультурной. И все будущее России зависит от подъема культуры
в крестьянстве, духовной и материальной.<br>
III<br>
Русская левая интеллигенция в своей массе всегда находилась в рабстве
у мужицкого царства и идолопоклонствовала перед "народом"

Теперь приходится за это расплачиваться. Те, которые составляют
ныне в высшей степени порядочную и корректную партию народных социалистов,
- типичные интеллигенты-народники. Но их уже бойкотируют, их отказываются
признать социалистами. Революционное народничество в плодах своих
само себя поедает. Народничество сейчас торжествует, оно сделалось
господствующей религией. Но это торжество есть в то же время и крушение
народничества, его конец, его идейная смерть. Жизненный опыт показал,
что нет никаких оснований верить в эмпирический народ, в количественную
массу, что поклонение ему есть идолопоклонство и ведет к угашению
духа, к измене живому Богу. Народ должен верить в Бога и служить
Ему, в народ же нельзя верить и нельзя служить ему. Поклоняться
можно лишь качествам, никогда не количествам. Народ должен подняться
до более высокой духовной и всяческой культуры, в народе должна
раскрыться человеческая личность, её качества, её ответственное
творчество. Опыт русской революции подтверждает правду "Вех"

Эту правду на горьком опыте скоро познают и признают те интеллигенты,
которые на "Вехи" яростно нападали. В огромной массе народа,
крестьян и рабочих, раскрылась не высшая правда, а тёмные ещё инстинкты

Засилье темного мужицкого царства грозит русскому государству и
русской культуре качественным понижением, разложением достигнутых
ценностей, и ответственность за это падает не на самый народ, который
стремится к свету и неповинен в том, что его так долго держали в
тьме, а теперь, вдруг, поставили перед непосильными задачами. Ответственность
прежде всего падает на революционную, идолопоклонствующую перед
народом интеллигенцию, которая не может быть источником света. И
более всего не правы те, которые хотят придать этому народничеству
религиозную окраску.<br>
Христианство призывает верить не в количественную массу, а в божественный
образ в человеке, который может быть закрыт и погружен во тьму,
и который нужно раскрыть трудным путем религиозного подвига и духовной
культуры. Лишь преодоление первозданной тьмы и звериного образа
в человеке раскрывает образ Божий. И это всегда есть качество, а
не количество. Христианство не отменяет заповедей Ветхого Завета
для грешного, темного ещё, рабствующего внешней природе человечества

Выше правды закона, правды государства и культуры с их нормами -
не произвол и анархия, не возврат к первобытному, естественному
состоянию, а благодатная свобода, восхождение к состоянию сверхприродному

Пагубное заблуждение связывает русское народничество с русским христианством,
- оно скорее связано с исконным русским язычеством, с порабощением
христианского откровения о личности русской стихии земли. Русский
социализм и коллективизм, которые многим кажутся столь оригинальными
и вызывают извращенное шовинистическое чувство, есть в сущности
остаток первоначального натурализма, первобытного коммунизма, в
нем чувствуется ещё неполная освобожденность от состояния орды

Возникновение культурного и прогрессивного социализма у нас ещё
впереди. Пока же у нас торжествует реакционный социализм, связанный
с столь же шовинистическим самомнением, как и наше черносотенство,
как и старый наш национализм. Пока оригинальность русского социализма
выражается прежде всего в том, что он понижает производительность
труда, т. е. отбрасывает назад. Вся задача России в том, чтобы в
ней раскрылась качественно более высокая и свободная жизнь личности
и чтобы всякий новый коллективизм прошел через очистительный огонь
личного перерождения и повышения. Оригинальность России не может
заключаться в том, что она останется навеки в состоянии природного,
первоначального коллективизма. И Россия должна пройти через личную
культуру и обнаружить в ней оригинальность и своеобразие. Народничество отныне не может уже никого вдохновлять, оно превратилось из прекрасной мечты в тяжелую действительность, оно переживает последние свои дни. После отрезвления должен начаться суровый закал личности, переход к ответственной творческой работе. Поклоняться будут Богу живому и единому, а не земным идолам. Поймут, что народу нужно просвещение, а не лежание перед ним на брюхе. И новая Россия впервые народится лишь после преодоления старого народничества, после внутренней победы над старой, рабьей психологией

"Русская свобода", №14-15, с. 3-8
1917 г.