Смысл творчества 19

Подзаголовок

Н.А.Бердяев

106 Штейнер говорит: "Ware Lusifer nicht gekommen, so ware der Mensch zwar fruher zu dieser Stufe gelangt, aber ohne personliche Selbstandigkeit und ohne die Moglichkeit der Freiheit" ("И если бы Люцифер не пришел, то человек хотя бы и достиг раньше этой ступени, однако без личностного самоутверждения и без возможности свободы" (нем.) - Ред.). "Die Geheimwissenschaft im Umriss", стр. 257 Тут Штейнер даёт опасную формулировку несомненной истины о положительном смысле отпадения человека как пути раскрытия свободы человека.

107 Пер Гинт - такая же мировая трагедия человечества, как и Фауст. Трудно в мировой литературе найти что-нибудь равное по силе разговору Пера с пуговичником. Тут проблема судьбы человеческой индивидуальности поставлена с такой потрясающей силой, что кровь стынет от ужаса.

108 Ладыженский в книге "Сверхсознание" делает опыт сравнения мистического опыта восточнохристианской аскетики, как она выражена в Добротолюбии, и индусской иоги. Ценно уже то, что поставлена эта проблема. Христианская аскетика и иога формально очень схожи. Соединяет их также восточная невыраженность антропологического начала в мистике. Когда божественное начало открывается в человеке, то человек перестаёт существовать и остаётся одно Божество, Единое. Множественное бытие - призрачно. Ныне религиозное сознание Запада должно по-своему переработать древнюю мудрость иогов. Это пытается делать Р.Штейнер. Показательна в этом отношении книга польского философа Лютославского "Volontй et libertй", который хочет синтезировать восточную иогу с христианским путем.

109 Суоми Вивекананда в своей "Философии Иога. О Раджа Иоге" очень ярко характеризует сущность иоги. Иоги Индии ныне считают своевременным познакомить европейскую культуру со своей мудростью. Интересна также книга Иога Рамачараки. Иогизм весь проникнут культом силы. Человек может раскрыть в себе божественную мировую силу и сделаться властителем природы. Божество - основа человека, и Оно должно поглотить всего человека.

110 Св. Исаак Сирианин говорит: "миф есть имя собирательное, обнимающее собою страсти". "Творения иже во святых отца нашего Аввы Исаака Сирианина", стр. 22 (Сноска восстанавливается приблизительно.).

111 Когда читаешь "Путь к посвящёнию" или "Путь к самопознанию человека" Р.Штейнера, где говорится об оккультном пути к высшей духовной жизни, то можно подумать, что до раскрытия оккультного пути в мире не было духовной жизни, мир был погружен исключительно в физический план. Остается неясным, считает ли Штейнер духовным опытом и духовной жизнью творческий акт поэтов или философов. Леонардо творил Джиоконду, Гёте - Фауста и Гегель - феноменологию духа не на путях оккультных медитаций, и это было духовной жизнью.

112 Св. Макарий Египетский говорит: "Как при возделывании виноградника все попечение прилагается для того, чтобы насладиться плодами; а как скоро не оказывается плодов любви, мира, радости, смирения и прочих исчисленных Апостолом добродетелей, то напрасен подвиг девства, и труд молитвы, псалмопения, поста, бдения оказывается ни к чему не служащим; потому что душевные и телесные сии труды должны быть совершаемы в надежде духовных плодов. Плодоношение же Духа в добродетелях есть наслаждение ими с нерастленным удовольствием для сердец верных, в которых действует Дух. С великою разборчивостью разумения да оцениваются делание, труд, и все естественные подвиги, через веру и упование производимые в достойных Духом Святым. Прекрасное дело - пост, бдение, странническая жизнь, даже это - цвет доброго жития. Впрочем, есть более внутренний чин христиан, и никто не должен возлагать упование на сии дела". "Преподобного отца нашего Макар Египетского духовные беседы, послания и слова", стр. 350. Св. Макарий Египетский прямо говорит о том, что аскетика и покаяние могут быть не плодоносны. "Если преуспел он в посте, во бдении, в псалмопении, во всяком подвиге и во всякой добродетели, но на жертвеннике сердца его не совершено ещё благодатию таинственной действие Духа, при полном ощущении и духовном упокоении: то все таковое чинопоследование подвижничества несовершенно и почти бесполезно; потому что человек не имеет духовного радования, таинственно производимого в сердце", стр. 438.

113 Недаром так назрел вопрос о приобщении дисциплинирующей мудрости иогов к религиозному сознанию: Запада. На этой почве прежде всего должно измениться отношение к телу. Дух должен творить новую плоть уже в этой земной жизни. Также должен быть утвержден путь созерцательных размышлений, укрепляющих независимость нашей высшей духовной жизни. Но эти созерцания должны быть связаны с сознанием самости человеческого я, единственности и нерастворимости человеческого лика в его единении с ликом Христа. Этого нет не только в дохристианском иогизме, но и в послехристианском штейнерианстве.

114 "Начертание христианского нравоучения" епископа Феофана - плод святоотеческого сознания в атмосфере XIX века. Еп. Феофан, в сущности, отрицает христианство как религию свободы, он в религии несовершеннолетия. "Ни в самом человеке, ни вне его ничего нет свободного. Все устроено по определенным законам воли Божественной, которая после сего одна и остаётся совершенно свободную. Посему приличным поприщем для свободы может быть только воля Божия". "Начертание христианского нравоучения", стр. 40. "Первая и основная обязанность есть всецелая покорность вере истинной. Вера сия идет от Бога, есть Его царский указ к нам, подданным", стр. 341. Трудно понять, где это Феофан увидел в новозаветном откровении любви и свободы "указ подданным" и требование "всецелой покорности". Феофан целиком стоит на почве страха соблазнов и ужаса опасностей, грозящих несовершеннолетним. Поэтому нужно, прежде всего, охранить, запретить, предотвратить. "Христианину свойственно не иметь своей воли", стр. 476. И вот какое отношение к миру и людям и какое жизнеустроение вытекает из этой религии страха несовершеннолетних. "Всему глава - порядок. Должно человеку внесть регулярность во всю свою жизнь, в свои занятия и отношения. Это строй жизни, или ход дел, где всему положены мера и вес. Мера в пище и питании, мера в одежде, в украшении дома, в труде и отдохновении, в знакомствах и сношениях", стр. 486. И Феофан даёт ряд правил умеренного хозяйственного благосостояния, трезвой буржуазности. Он договаривается даже до того, что "не должно забывать смирительного и вместе самого действительного средства - телесного наказания. Душа образуется чрез тело. Бывает зло, коего нельзя изгнать из души без уязвления тела. Отчего раны и большим полезны, тем паче малым", стр. 497. Феофан если и говорит о любви, то "а любви с почтением и покорностью", стр. 98. В царе, в губернаторе, в отце, в хозяине он видит иерархический чин, которому обязательно абсолютно покоряться. Всякий иерархический чин, будь то губернатор или отец, должен сознавать, что при нем "степенная важность, не высящаяся, но и не унижающая себя, привлекающая, но непоблажающая", стр. 503. Даже "слуга должен сознавать свою зависимость и быть готовым к беспрекословной и молчаливой покорности", стр. 505. А господин должен заботиться о спасении души слуги. Так во всём . Это выдержанная система подчинения и страха. В ней нет места для свободы и любви. Еп. Феофан в сущности монофизит: он отрицает человека, богочеловека и богочеловечество.

115 Не только в старом православном сознании, но и в новом теософическом сознании есть слишком большая утишенность, усмиренность творческих порывов. И иногда понятно желание подпольного человека у Достоевского послать к черту всю эту гармонию и пожить на свободе. В нерастворимом темном остатке есть творческий источник (Этот фундаментальный постулат метафизики Бердяева, укореняющий творчество в последней, "безосновной" свободе, почти тождественной с "ничто", осмысливается им в культурософии России. "В России, - писал он, - есть трагическое столкновение культуры с темной стихией. В русской земле, в русском народе есть темная, в дурном смысле иррациональная, непросветленная и не поддающаяся просветлению стихия. Как бы далеко ни заходило просветление и подчинение культуре русской земли, всегда остаётся осадок, с которым ничего нельзя поделать" (Николай Бердяев. Судьба России. М., 1918. С. 52) - Ред.).

116 У Вейнингера есть гениальные мысли о гениальности. См. в его книге "Пол и характер" главы: "Дарование и гениальность", "Дарование и память" и "Проблема я и гениальность". Вейнингер утверждает универсальную природу гениальности в противоположность специфической природе таланта и видит потенциальную гениальность в каждом человеке. См. стр. 198. Гениальность есть особое направление духа.

117 У Э.Гелло в книге "Le Siиcle" есть прекрасная глава "Le Talent et le genie". "Le talent et le genie, - aiai?eo Aaeei, - qui different a tous les points de vue, different tres essentiellement sur ce point: le talent est une specialite, le genie est une superiorite generale" (стр. 243). "Le genie ne se prouve pas par une oeuvre exterieure. Il se revele intimement et magnifiquement aux yeux dignes de lui, faits pour le voir" (no?. 244). "Ce qu'il voit dans un eclair, c'est precisement ce que ne verront jamais les hommes patients, pendant la duree des siecles. La lenteur le tue, le retard est pour lui le plus mortel des poisons" (no?. 246). "Je dirai que le desir est une des forces qui ressemblent le plus au genie. Peut-etre quelque part ces deux mots sont synonymes. Peut-etre le desir est-il le genie en puissance. Peut-etre le genie est il le desir en acte" (no?. 247). "Un des caracteres du genie, c'est d'etre extreme en toutes choses. Il est violent par nature, et intolerant par essence" (стр. 249) ("Талант и гениальность, - говорит Гелло, - которые отличаются друг от друга со всех точек зрения, особенно существенно различны в том, что талант - это специализация, гениальность же - всеохватывающее совершенство" (С. 243). "Гениальность не доказуема внешней работой. Она обнаруживает себя интимно и великолепно взгляду, достойному её видеть" (С. 244). "В мгновении гениальность увидит как раз то, что никогда не увидят люди, обладающие терпением, на протяжении столетий. Постепенность её убивает, промедление для нее - самый губительный из ядов" (С.246). "Я говорил, что желание - единственная из сил, наиболее похожая на гениальность. Возможно, в чём-то эти два слова синонимичны. Быть может, желание есть сама гениальность в потенции. Быть может, гениальность - это само желание в действии" (С. 247). "Одна из характерных черт Гения - крайность во всём . Он по природе насильственен и в основе своей нетерпим" (С. 249). (фр.) - Ред.). Гелло глубоко проникает в стихию гения и видит его волевую и универсальную природу.

118 Очень интересны и показательны работы проф. Зигмунда Фрейда. См. его "Теорию полового влечения". Он применяет свою пансексуалистическую теорию к истолкованию всего на свете. См. главный его труд "Толкование сновидений" и "Леонардо да Винчи". У Фрейда нет обычной психиатрической затхлости, у него есть свобода и дерзновение мысли. Фрейд научно обосновывает ту истину, что сексуальность разлита по всему человеческому существу и присуща даже младенцам. Он колеблет обычные границы нормально-естественной сексуальности. Он научно-позитивно обосновывает некоторые гениальные интуиции Вейнингера, хотя дух их есть разный. Но склонность школы Фрейда объяснять все, вплоть до религиозной жизни, неосознанной сексуальностью принимает формы маниакальной идеи, характерной для психиатров. Ведь и этот пансексуализм может быть объяснен неосознанной сексуальностью его создателей, если применить тот метод сыска и вмешательства в интимную жизнь, который допускает школа Фрейда. Натяжки Фрейда в объяснении типа Леонардо или объяснении снов доходят до комического. И всё же Фрейд помогает осознанию сексуальности.

119 Гениальные прозрения есть у В.В.Розанова. См. его книгу "В мире неясного и нерешенного". Все, что писал Розанов, имеет отношение к полу. У него есть могучее, но не просветленное чувство пола. Явление Розанова очень показательно для кризиса половой стихии.

120 См. "Творение иже во святых отца нашего Аввы Исаака Сирианина", стр. 54.

121 "Bohmes sammtliche Werke", t. III. "Die drei Prinzipien gottlichen Wesens", стр. 112.

122 Там же, стр. 117.

123 Там же, стр. 187.

124 T. IV. "Vom dreifachen Leben bes Menschen", стр. 70.

125 Там же, стр. 71.

126 Там же, стр. 156.

127 T. V. "Mysterium magnum", стр. 94. 128 Там же, стр. 101. 129 Там же, стр. 140. 130 Там же, стр. 150 - 1. 131 Там же, стр. 327.

132 Там же, стр. 482.

133 "L'homme, - говорится в Зохаре, - ne merite pleinement ce nom que quand 1'homme et la femme sont joints ensemble". "La benediction celeste ne descend que la ou est cette union, car elle ne peut tomber que sur un corps entier". Karpp "Etude sur les origines et la nature du Zohar", no?. 427 e 428. Ni. oae?a no?. 431: "Adam, reflet fidele de 1'Adam superieur ou primordial, dut comme son modele unir en lui le double principe male et femelle. Il fut tout d'abord cree androgyne" ("Человек, - говорится в Зохаре, - заслуживает это имя лишь постольку, поскольку он объединяет в себе мужчину и женщину". "Благословение небес нисходит лишь туда, где есть такой союз, поскольку оно может низойти лишь ни единое тело". "Адам, верно отражающий Адама высшего или первичного, должен был, в согласии с этой моделью, объединить в себе мужское и женское начала. И первоначально он был создан андрогином" (фр.) - Ред.).

134 Вот как излагает Бриллиантов учение св. Максим Исповедника: "Уже в самом воплощении и рождении Христос уничтожает первое и главное разделение природы человеческой на мужской и женский пол. Через бессеменное зачатие и нетленное рождение Он разрушает законы плотской природы, показывая, что Богу был, вероятно, известен иной способ размножения людей, отличный от нынешнего, и устраняя самым делом различие и разделение человеческой природы на полы, как такое, в котором для человека не было нужды и без которого он может существовать". "Влияние восточного богословия на западное". стр. 215 (Александр Бриллиантов. Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скота Эригены. СПб., 1898.).

135 "Fr. v. Baaders Leben und theosophischeWerke", t. II, S. 381.

136 Там же, стр. 305.

137 Там же, стр. 392.

138 Там же, стр. 190 - 1.

139 Там же, стр. 191 - 2.

140.Там же, стр. 439.

141 Л.Фейербах со свойственной ему вывернутой гениальностью говорит: "В небесную жизнь верит только тот, у кого исчезло сознание рода". "Сущность христианства", стр. 151. Фейербах понимает, что к этому миру прикрепляет человека род и что иной мир противоположен роду.

142 Многое в дарвиновском "Происхождении человека и половом подборе" может быть принято даже при отрицании позитивно-эволюционной философии.

143 Существует оккультное учение о том, что нужно задерживать семя для роста и укрепления личности, и указываются пути общения, на этом основанные. Сексуальный акт, извергающий семя, - негоден для выражения любви. Не может быть и потребности так выражать любовь. Этот акт годен лишь для продолжения рода.

144 Во всей святоотеческой литературе прямое религиозное оправдание самого сексуального акта, а не только его последствия - деторождения, можно найти чуть ли не у одного Мефодия Потарского, святого и мученика IV века. Св. Мефодий написал единственный в своём роде трактат под названием "Пир десяти дев или о девстве", весь ещё проникнутый духом платоновского симпозиона. Десять дев произносят речи о половой любви на пиршестве. Иные девы признают девство высшим, небесным состоянием. Но соединение полов и деторождение тоже религиозно должны быть оправданы, в половом соединении должно увидеть непосредственное действие самого Бога. Одна из дев, Феофила, говорит: "Если бы реки уже окончили своё течение, излившись в морское вместилище, если бы свет был совершенно отделен от тьмы, если бы суша перестала производить плоды с пресмыкающимися и четвероногими животными и предопределенное число людей исполнилось, тогда, конечно, следовало воздерживаться и от деторождения. А теперь необходимо, чтобы человек и с своей стороны действовал по образу Божию, так как мир ещё стоит и устрояется; плодитесь сказано и размножайтесь. (Характерно, что св. Мефодий ссылается на Ветхий Завет для оправдания деторождения.) И не следует гнушаться определением Творца, вследствие которого и мы сами стали существовать. Началом рождения людей служит ввержение семени в недра женской утробы, чтобы кость от костей и плоть от плоти, быв восприняты невидимою силою, снова были образованы в другого человека тем же художником... На это, быть может, указывает и сонное исступление, наведенное на первозданного, предызображая услаждение мужа при сообщении, когда он в жажде деторождения приходит в исступление, расслабляясь снотворными удовольствиями деторождения, чтобы нечто, отторгшееся от костей и плоти его, снова образовалось, как я сказала, в другого человека. Ибо, когда нарушается телесная гармония от раздражения при сообщении, то, как говорят нам опытные в брачном деле, вся мозговая и плодотворная часть крови, состоящая из жидкообразной кости, собравшись из всех членов, обратившись в пену и сгустившись, извергается детородными путями в животворную почву женщины. Поэтому справедливо сказано, что человек оставляет отца и матерь, как забывающий внезапно обо всем в то время, когда он, соединившись с женою объятиями любви, делается участником плодотворения, предоставляя Божественному Создателю взять у него ребро, чтобы из сына сделаться самому отцом. Итак, если и теперь Бог образует человека, то не дерзко ли отвращаться от деторождения, которое не стыдится совершать сам Вседержитель своими чистыми руками?" Св. Мефодий, Полное собрание его творений, изд. 2-ое Тузова, стр. 36 - 7. "До подобен невидимой природе нашего рождения, а вход обставленный горами, - нисхождению и вселению душ с небес в тела; отверстие - женщинам и вообще женскому полу; ваятель - творческой силе Божией, которая, по покровом рождения, распоряжаясь нашею природою внутри невидимо облекает нас в человеческий образ устрояя одеяние для душ. Приносящим же глиняное вещество нужно уподобить мужчин и вообще мужеский пол, когда они в жажде деторождения ввергают сем в естественные женские проходы, как там - глиняное вещество в отверстие. Это семя, делаясь причастным божественной, так сказать, творческой силе, само по себе не должно считаться причиною непотребных раздражении. Между тем художество постоянно обрабатывает предлагаемое вещество. Никакая вещь сама по себе не должна считаться злом, но она делается такою от злоупотребления пользующихся ею", стр. 40. "И в пророческом слове Церковь уподобляется цветущему и разнообразнейшем лугу, как украшенная и увенчанная не только цветам девства, но и цветами деторождения", стр. 43. Св. Мефодий даёт единственное в своём роде оправдание полового акта как проводника Божественного творчества людей как пути, которым творит Бог-Художник. Но всё же оправдание половой жизни у св. Мефодия остаётся ветхозаветным, дохристианским. Новозаветна у него лишь хвала девству. "Подлинно девство есть весенний цветок нежно произрастающий на своих всегда белых листья цвет нетления", стр. 80. "Много есть дщерей Церкви, но только одна есть избранная и возлюбленная в очах больше всех; это - сонм девственниц", стр. 82. "Девстве (??????i?) через перемену одной буквы получает название почти обожествления (??????I?), так как оно одно уподобляет Богу владеющего им и посвящённого в его нетленные тайны", стр. 88. И пир десяти дев кончается постоянным повторением припева: "Для Тебя, Жених, я девствую, и держа горящие светильники, Тебя встречаю я". У св. Мефодия остаётся обычная для христианского сознания двойственность ветхозаветного оправдания деторождения и половой жизни и новозаветной хвалы девства как состояния, превышающего всякую половую жизнь.

145 Рождающий сексуальный акт оправдывают тем, что он есть единственный путь рождения человеческой жизни и продолжения жизни человечества. Души как бы просятся в мировую жизнь. Но это оправдание часто бывает лицемерно и неискренно. Прежде всего, мистически и религиозно нельзя отвергать возможности иного рождения, рождения в духе, рождения от девы, для богочеловечества, принявшего в себя Христа. Этим возражением скрывается страх человеческого совершенства, страх разрешающего конца. Победа над рождающим сексуальным актом будет победой над смертью.

146 "Die Androgyne besteht in der Einheit des zeugenden und des formgebenden Prinzips oder Organs, oder in der Einigung der Geschlechtsfahigkeiten in einem Leibe. Dieser Begriff ist weder mit der Impotenz oder Geschlechtslosigkeit noch mit dem Hermaphroditismus als ihrem Gegenteil, namlich dem Zusammensein beider geschleidener Fahigkeiten in einem Leibe zu vermengen" ("Андрогин есть единство формообразующих принципов или органов или же соединение общеродовых способностей в одном теле. Это понятие не связано ни с импотенцией или бесполостью, ни с гермафродитизмом как его противоположностью, т.е. с сосуществованием в одном теле обоих полов" (нем.) - Ред.). Baader, t. II, стр. 189.

147 Это научно изобличает Фрейд. Но Фрейд как будто бы не сознает, что в сексуальном наслаждении (Lust) человек всё же игралище родовой стихии.

148 См., напр<имер>, Моргана "Первобытное общество" или Энгельса "Происхождение частной собственности, семьи и государства" (Название работы Ф.Энгельса - "Происхождение семьи, частной собственности и государства".). На этом же пути стоит Липперт и большая часть историков культуры и социологов.

149 "Глава семейства, - говорит еп. Феофан, - кто бы ни был ею, должен восприять на себя полную и всестороннюю заботу о всем доме, по всем частям, и иметь неусыпное попечение о нем, сознавая себя ответным лицом и пред людьми за его добро и худо; ибо в своём лице он представляет его все: за него получает стыд и одобрение, болит и веселится. Сия забота, по частям, должна быть обращена ?) на благоразумное, прочное и полное хозяйство, чтобы все во всём могли иметь посильное довольство, жизнь неболезненную, безбедную. В этом житейская мудрость - честная, Богом благословенная... В сем отношении он распорядитель и правитель дел. На нем лежит, когда что начать, что кому сделать, с кем в какие вступить сделки и пр<оч>". "Начертание христианского нравоучения", стр. 488. Еп. Феофан не хуже экономических материалистов изобличает хозяйственную природу семьи. Для него "естественный союз по любви есть союз дикий, мрачный", стр. 490. В православном сознании Еп. Феофана никогда даже и не возникал вопрос о смысле эротической любви, о мистическом браке.

150 См. Нитцше, т. VI, стр. 334.

151 Если перевести это на терминологию Фрейда, то развратом нужно назвать (В оригинале смысловая опечатка - "познавать".) всякий аутоэротизм.

152 У Вейнингера есть гениальные интуиции о женской психологии, но испорченные его дурной, слабой враждой к женственности.

153 Платон, Я.Беме, Фр.Баадер, Вл.Соловьёв - все связывали мистический смысл любви с андрогинизмом.

154 Слово "романтическое" я употребляю не в узком школьном смысле этого слова, а в более широком.

155 Очень интересна для нашей темы статья Зиммеля о Микель Анжело. (См. "Логос", 1911, Книга первая.) Зиммель хочет показать, что Микель Анжело преодолел дуализм языческой имманентности и христианской трансцендентности. "Душа и тело, долго разъединенные устремлением души в трансцендентное, здесь снова познают себя как единство", стр. 148. "Идея, мучеником которой был Микель Анжело, принадлежит, по-видимому, к бесконечным проблемам человечества: найти освобождающее завершение жизни в самой жизни, воплотить абсолютное в форме конечного", стр. 164. Это ведь проблема не одного Микель Анжело, это проблема всего искусства и всей человеческой культуры. Но и Микель Анжело, как и всему Возрождению, не удалось "в земной воззрительной форме искусства замкнуть, завершить жизнь самое в себе", стр. 165. У Микель Анжело трансцендентное не стало имманентно-совершенным. Сам Зиммель кончает статью словами: "Может, суждено человеку некогда найти царство, в котором конечность и несовершенность разрешается в абсолютное и совершенное без необходимости полного перемещения себя в иное царство потусторонних реальностей, царство догматических откровений... Последняя решающая трагедия как жизни Микель Анжело, так и его образов, раскрывается в том, что человечество ещё не обрело третьего царства", стр. 165. Это третье царство и есть творчество в Духе.

156 Даже чуждый христианскому духу Вальтер Патер в своей известной книге о "Ренессансе" предлагает искать корней Возрождения не только в античности, но и в христианском средневековье. То же говорит и Моннье в своей книге "Le Quattrocento".

157 Бенвенуто Чиллини описывает, как в замке св. Ангела ему "явился Христос, распятый на кресте, столь же сияющий золотом, как и самое солнце". "Жизнь Бенвенуто Чиллини, им самим рассказанная", изд. Ледерле, т. 1, стр. 327. В тюрьме у него были необыкновенные религиозные переживания.

158 См. прекрасную книгу Emile Gebhard "L'Italie mysti que. Histoire de la Renaissance au moyen-age". Иохим из Флориды, св. Франциск Ассизский, Ж.Варажин с его "Золотой легендой", Джотто, Данте - вот высшая точка мистического напряжения западного мира. Моннье тоже говорит о высшем творческом подъеме треченто. См. "Le Quattrocento", t. I, стр. 109 - 10.

159 О положительном значении Савонаролы для искусства говорит Лафенестр в книге "St. Francois d'Assise et Savonarola - inspirateurs de 1'art italien", стр. 280 - 4 и Theodore de Wyzewa "Les Maitres Italiens d'autrefois", стр. 83. Лафенестр и Визева говорят об упадке искусства кватроченто, о вырождении Возрождения, иссякании в нём творческих сил и об усилиях Савонаролы вернуться к творческим религиозным истокам треченто. В сущности, то же утверждает и Моннье в книге "Le Quattrocento". И он видит в конце XV века иссякание творчества.

160 См. в прекрасной книге Вячеслава Иванова "По звездам" статью "Две стихии в современном символизме". Вяч. Иванов защищает реалистический символизм против идеалистического символизма. "Пафос реалистического символизма: через Августиново "transcende te ipsum" к лозунгу - a realibus ad realiora ("Превзойти себя" (лат.) - христианский парафраз изречения дельфийского оракула "познай самого себя"; "от реального к ещё более реальному" (лат.) - Ред.). Его алхимическая загадка, его теургическая попытка религиозного творчества - утвердить, познать, выявить в действительности иную, более действительную действительность. Это - пафос мистического устремления к Ens realissimum ("Наиреальнейшее сущее" (лат.), здесь: бог.), эрос божественного. Идеалистический символизм есть интимное искусство утонченных; реалистический символизм - келейное искусство тайновидения мира и религиозного действия за мир". "По звездам", стр. 277. "Реалистический символизм раскроет в символе миф. Только из символа, понятого как реальность, может вырасти, как колос из зерна, миф. Ибо миф - объективная правда о сущем", стр. 278. "Миф - отображение реальностей, и всякое иное истолкование подлинного мифа есть его искажение. Новый же миф есть новое откровение тех же реальностей", стр. 279. Очень знаменательна эта устремленность В.Иванова к реалистическому символизму и к мифу как реальности. Но В.Иванов не до конца сознает трагедию всякого творчества и всякого искусства, ибо слишком верит в религиозность культуры и творчества. В.Иванов не свободен от вагнеровского понимания синтетического религиозного искусства, которое целиком ещё не сознает трагедию творчества. Культура трагически не религиозна и не может быть религиозна, но в ней есть потенция религиозного откровения и смысла. Культура все ещё есть пресечение творческого акта, не допускающее творческому акту достигнуть своего задания.

161 В этом отношении очень характерен дневник Леона Блуа "Le Mendiant Ingrat". Жизнь Л.Блуа прошла в потрясающей бедности. Иногда в праздник ему не на что было зажечь свечку. Его дети умерли от голода, и не на что было хоронить их. Но Л.Блуа не шел ни на какие компромиссы с буржуазным атеистическим миром, не приспособлялся к газетам и журналам, к направлениям, имевшим успех. Так же ужасна была жизнь Вилье де Лиль-Адана, потомка одной из самых аристократических фамилий Франции. Он жил на мансарде и выставлял свою кандидатуру на греческий престол, на который имел реальные права как потомок гроссмейстера ордена Иоаннитов (Иоанниты, или госпитальеры, - члены духовно-рыцарского христианского ордена, основанного крестоносцами в XII в. и получившего название от иерусалимского странноприимного дома св. Иоанна.).

162 Андре Жид в статье о Вилье де Лиль-Адане не без недоброжелательства говорит о якобы религиозном нежелании знать жизнь у Вилье де Лиль-Адана и других "католических писателей": "Baudelaire, Barbey d'Aurevilly, Helo, Bloy, Huysmans, c'est la leur trait commun: meconnaissance de la vie, et meme haine de la vie - mepris, honte, peur, dedain, il y a toutes les nuances, - une sorte de religieuse rancune contre la vie. L'ironie de Villiers s'y ramene ("Бодлер, Барбе д'Оревили, Гелло, Блуа, Гюисманс - у них обидная черта: неприятие жизни и даже ненависть к ней - презрение, стыдливость, страх, пренебрежение и все их оттенки - нечто вроде религиозной озлобленности против жизни. К этому и сводится ирония Вилье" (фр.) - Ред.). "Pretextes", стр. 186.

163 Обычные эстетики и философии искусства должны быть отнесены к раздражающему своей ненужностью типу литературы. Об искусстве и красоте пишут люди, которым внутренно чужды искусство и красота. Отрадное исключение представляет книга Б.Христиансена "Философия искусства". Христиансен не только философ, но и человек художественно чуткий. У него можно найти ряд ценных истин, несмотря на ложность его исходной философской точки зрения (он принадлежит к школе Риккерта). Христиансен глубоко понимает, что в искусстве есть настоящее откровение о человеке. "В человеке должно быть нечто, что жаждет самооткровения, и его откровением может быть искусство". "Философия искусства", стр. 156. "Искусство указывает человеку путь к самому себе. В нем, в этом искусстве, которое может быть праздной забавой и для многих бывает только ею, заложена и другая возможность: стать для человека самооткровением абсолютного", стр. 157. "В этой обманчивой игре (искусства) одно мы постигаем несомненно: себя самих. Мы приблизились к себе; среди призрачного вот что остаётся настоящим и правдивым: я таков и вижу себя таким, что для меня это переживание означает подъем и достижение. Я нахожу и узнаю свою тоску, ибо в призрачном мире я конкретно переживаю то, что могло бы её утолить. Я нахожу то, что могло бы осмыслить жизнь: действовать в сфере, подобной той, куда возносит меня искусство. В призрачном действии над отражением идеального я постигаю то Я, которое скрыто за эмпирическим. В этом, думается мне, призвание художника: разрешить души от пут жизни и давать голос молчанию внутри нас, чтобы мы слушали его и открывались себе. Искусство... раскрывает нам безобманно наше собственное существо", стр. 158. "То, что жаждали узреть мистики в своих экстазах и погружаясь в глубь собственного "я", то создают художники и предлагают всякому, кто близок им по духу", стр. 159. Христиансен также прекрасно раскрывает творческую природу всякого эстетического восприятия и внечувственный, сверхэмпирический характер всякого художественного произведения: "Эстетический объект возникает путем особого вторично-творческого синтеза, и внешнее произведение служит лишь средством, побуждающим зрителя к этому синтезу. Эстетический объект, таким образом, не может быть зафиксирован; он не заключается в мраморе, на полотне, в сочетании тонов, но должен всякий раз возникать заново: отсюда возможность его непонимания или понимания ложного... Мы утверждаем, что содержание художественного произведения внечувственно; мы считаем пустым всякое произведение, в котором строение чувственных форм не позволяет им явиться выражением внечувственного. Мы говорим, что дело не в красках, линиях и тонах как таковых, даже не в видимом образе изображенного предмета, но в том невидимом, которое стоит за образом и его формами, и что последовательность тонов имеет значение только как чувственный выразитель внечувственной мелодии", стр. 197. Это глубокое место должно быть противопоставлено всем сторонникам эстетического сенсуализма. Ценно сближение красоты с свободой в книге К.Эрберга "Цель творчества". К.Эрберг видит красоту в преодолении творческим духом человека природной необходимости. Но К.Эрберг признает лишь свободу старого Адама, свободу формально-бессодержательную. И всё же глава "Красота и свобода" в его книге очень ценна для философии искусства. Искусство, поистине, есть путь освобождения от природной необходимости.

164 Много дельного и верного по этике музыки говорит Вольфинг в книге "Модернизм и музыка". Нельзя не приветствовать его борьбы против модернизма, враждующего с духом вечности в искусстве. Но русскому нечего делать с его германским национализмом.

165 См. Прекрасную книгу Iohannes Ioergensen "Saint Francois d'Assise. Sa vie et son oeuvre". Это - лучшая книга о св. Франциске. Иергенсен - датский писатель, принадлежавший к школе Брандеса, протестант по рождению, обратившийся в католичество в Ассизах. Обращение своё он рассказал в книге "Le Livre de Route". Иергенсен яркий выразитель северного католического Возрождения. Жизнь св. Франциска рассказана им с поэтическим проникновением в дух умбрийского христианства.

166 Еп. Феофан вышел из двадцатилетнего затвора, когда приехал тамбовский губернатор. Этим он выразил своё мистическое послушание земному чиноначалию. Он проповедует мораль совершенного повиновения и покорности, вплоть до телесных наказаний. А оптинский старец Амвросий оправдывает смертную казнь. Старец пишет по поводу казни Каракозова: "А что он лишён погребения и что получил конец такою позорною смертию и подобное - все это, при искренном раскаянии, может послужить ему к облегчению тяжкой вины преступления; другим же послужит это к вразумлению, чтобы так не забывались и так далеко не простирали своей дерзости". "Описание жизни блаженной памяти Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия". Сост. прот. С.Четвериковым, стр. 157.

167 Первая обязанность человека и до сих пор заключается в подавлении страха. Мы не можем вовсе действовать, пока не достигнем этого. До тех пор пока человек не повергнет страха под пяту ног своих, поступки его будут носить раболепствующий характер, они будут не правдивы, а лишь правдоподобны: сами его мысли будут ложны, он будет думать совершенно как раб и трус... Человеку необходимо быть и он должен быть храбрым; он должен идти вперед и оправдать себя как человека, вверяясь непоколебимо указанию и выбору высших сил, и первым делом не бояться вовсе. Теперь, как и всегда, он настолько лишь человек, насколько побеждает свой страх". "Герои и героическое в истории" Карлейля, стр. 44.

168 В "Антихристе" Нитцше есть много от Вольтера, много поверхностно-рассудочного. Но в нитцшевской критике христианства есть мотивы очень глубокие. И мотивы эти можно принять для защиты христианства. Таков прежде всего мотив силы в противоположность мотиву слабости. Я как христианин на вопрос, что такое добро, вместе с Нитцше могу ответить: "Все, что повышает чувство силы, волю к силе, саму силу в человеке". Nietsche Werke, Band VIII, стр. 218. Христианство не есть религия сострадания, христианство - религия стяжания духовной силы и божественной жизни. Сострадание - буддийской природы, буддийский уклон в христианстве. Нитцше бунтует не против христианства, а против исторической христианской морали, морали слабости.

169 К кризису морали должны быть отнесены все интересные работы Л.Шестова.

170 "Exegese des Lieux communs" Л.Блуа есть гениально смелое исследование общих мест той мудрости, которой живёт буржуа.

171 Это и есть медитация, духовная сосредоточенность, освобождающая человека от внешнего и призрачного "мира".

172 Вся беспомощность социологического мирочувствия нашла себе даровитое выражение в книге Гюйо "L'irreligion de l'avenir".

173 С.Булгаков в своей интересной и показательной "Философии хозяйства" хотел открыть софийность хозяйства, но в действительности открыл нетворческую, трудовую, послушную, ветхозаветную природу хозяйства. С.Булгаков отрицает творческую общественность. Сущность жизни для него в труде, а не в творчестве. Православное сознание Булгакова приводит его к требованию, чтобы каждый нес послушно выпавшее на его долю социальное положение. Характерно, что Булгаков в своей философии хозяйства, которая для него есть часть натурфилософии, совсем не ставит социального вопроса, религиозного социального вопроса, который всегда есть вопрос о существовании неправды, несправедливости в мире, а не только греха.

174 Особенно рекомендую книгу Иергенсена о св. Франциске, передающую поэзию умбрийской религиозности. Нужно быть в Ассизах, в долине Умбрии, чтобы до конца почувствовать религиозную индивидуальность Франциска и безмерное его значение.

175 Кн. Е.Трубецкой в своём "Миросозерцании Вл.С.Соловьёва" прекрасно показал несостоятельность всякой теократии, её нехристианскую природу.

176 В христианстве было разработано учение о грехе, его последствиях и избавлении от него, но совсем не было раскрыто учение о зле как начале самобытном. По вопросу о зле больше можно найти у манихейцев и гностиков; у них была проблема зла, а не только греха. В мире есть не только грех и его справедливые последствия, но также зло и его несправедливые последствия. См. о манихействе книгу XVIII в. Beausobre "Histoire critique de Manichee et du Manicheisme", два тома.

177 Есть своя великая правда в порыве ухода из культуры и культурной общественности Л.Толстого, А.Добролюбова, Э.Карпентера. См. замечательную книгу Карпентера "Цивилизация, её причины и излечение".

178 Крайнего выражения и эстетической законченности это православно-христианское требование послушания и покорности злу на земле достигло у К.Леонтьева, у которого христианское смирение как-то гениально перемешано с демонической злостью. К.Леонтьев точно хочет зла как оправдания апокалиптических пророчеств, как доказательства силы князя мира сего, как доказательства негодности этого мира.

179 См. Гер.Спенсер "Основы социологии". Во многих отношениях поучительная книга.

180 Это глубоко понимает Э.Карпентер.

181 Н.Фёдоров был близок к постановке проблемы космической общественности. Но он не сознал и не нашел имени для той истины, что регуляция природы человеческой активностью есть положительная, светлая магия. Овладеть природой можно лишь магически, а не позитивистически. Ибо магия и есть действие человека в природе, воспринятой живой, а не мертвой.

182 См. интересную книгу Ю.Николаева "В поисках за Божеством. Очерки из истории гностицизма", 1913. Недурно изложена борьба внутри христианства духа иудаистического с гностицизмом, с большим сочувствием к гностикам.

183 Та концепция церкви, которая была у Хомякова, церкви как органической соборной жизни в свободе и любви, не имеющей никаких внешних признаков и критериев, в сущности, должна отрицать физическую плоть церкви, историческую материю православия. Церковь есть свободная жизнь в Духе Христовом. См. мою книгу "А.С.Хомяков".

184 См. интересную брошюру штейнерианца Бауера "Mystik und Okkultismus", в которой приводится та мысль, что в мистике "я" исчезает в Боге, изобличается неправда "я", а в оккультизме раскрывается "я", его правда. См. лучшую книгу по философии религии в современной немецкой философии Древса "Die Religion als Selbst-Bewu?tsein Gottes", в которой окончательно погашается "я" в Боге.

185 О католической мистике см. интересную книгу иезуита Aug.Poulain "Des Graces d'oraison. Traite de Theologie mystique". Интересна глава XXVII "Sur le quietisme", стр. 516, где Пулен пытается увидеть отличие церковной католической мистики от квиетизма в том, что она признает активность человека.

186 См. Суоми Вивекананда. "Философия Иога. Лекции, читанные о Раджа-Иоге или подчинении внутренной природы", стр. 43.

187 См. Вивекананда, там же, стр. 74.

188 См. в той же книге комментарии к афоризмам Патанджали, стр. 6.

189 Там же, стр. 6.

190 Там же, стр. 37.

191 См. Вивекананда, "Карма-Иога", стр. 72.

192 См. параллель иоги и христианской аскетики у Ладыженского "Сверхсознание" и у Лютославского "Volonte et liberte". IX, Anciennes ecoles de la volonte, стр. 218 - 49 (особенно стр. 227).

193 В "Голосе Безмолвия" говорится: "Прежде чем разум твоей души прозреет, зародыш личности должен быть разрушен", стр. 23. "Отныне твое "я" погрузилось в единое я, слилось с тем я, из которого излучилось твое бытие. Где же твоя индивидуальность, ученик, где сам ученик? То - искра, исчезнувшая в пламени, капля в недрах океана, непреходящий луч, ставший "Всем" и вечным сиянием", стр. 28 - 29. "Ищи в Безличном своё истинное я", стр. 33. "Путь к конечному освобождению в тебе самом, и всё же путь этот и начинается и кончается вне твоего личного я", стр. 41. "Ты не должен отделять своё бытие от единого Бытия и от всего сущего, но - слить океан с каплей и каплю с океаном", стр. 50. Истинное я человека - мировое я, т.е. Бог, - индивидуального я, т.е. человека, не должно быть. В прекрасной книге Брамана Чаттерджи "Сокровенная религиозная философия Индии" говорится: "Наше человеческое самосознание сольется с нашим божественным Ego, которое и есть истинная бессмертная душа человека", стр. 71. "Цель человеческой эволюции - полное осуществление его божественности, отождествление его сущности с единой Реальностью", стр. 86. "Единая реальность во вселенной: все, что существует, не более как проявление этой Реальности; "Я" человека по существу тождественно с этой Реальностью", стр. 92.

194 См. Plotin "Enneaden". In Auswahe uberzetzt und eingeleitet von Otto Kiefer, I Band, Verlegt bei E. Diederichs, 1905, стр. 122.

195 См. Plotin, I Band, стр. 117.

196 "Das ist aber nicht mehr der Geist, sondern etwas uber dern Geist, denn der Geist ist noch etwas Seiendes, jenes ist kein etwas mehr, sondern hoher als alle Dinge, es ist auch nicht das Seiende, denn das Seiende hat gleichsam noch eine Gestalt, jenes aber ist ohne Gestalt, selbst ohne geistige Gestalt. Da die Natur des Einen die Erzeugerin aller Dinge ist, so ist sie nichts von allem; es ist also weder ein Etwas, noch hat es Eigenschaften oder Grosse, noch ist es Geist noch Seele, es ist weder bewegt noch ruhend, es ist niche im Raum, nicht in der Zeit; sondern es ist an sich Einzigartige oder vielmehr Gestaltlose, vor aller Form, vor aller Bewegung, vor der Ruhe; denn all das gehort zum Seienden und ruft eine Vielheit hervor. Aber warum est es weder bewegt noch ruhend? Weil eins von beiden oder beides notwendig zum Seienden gehort und das Ruhende durch die Stabilitat ruhend ist und doch nicht dasselbe ist wie sie; folglich besitzt das Rehende diese als zufallige Eigenschaft und ist nicht mehr einfach. Auch wenn wir das Erste die Ursache nennen, sagen wir nicht etwas von ihm aus, sondern was uns zukommt, weil wir etwas von ihm empfangen, wahrend jenes in sich selbst bleibt. Man darf es, genau gesprochen, auch nicht dies oder das nennen, sondern wir, die es gleichsam von aussen umkreisen, konnen nur versuchen, seine Eindrucke auf und zu beschreiben, indem wir ihm bald naher stehen, bald weiter von ihm abfallen wegen der mit seiner Betrachtung verknupfen Schwierigkeiten". Plotin, B. I, стр. 118 - 9 ("...Итак, это уже не ум, но то, что предшествует уму, потому что ум - нечто из сущего; а то - не "нечто", но до любого "нечто", и оно - не сущее. Дело в том, что у сущего есть как бы некий образ сущего, а то - не имеет образа, в том числе и умопостигаемого; и это потому, что природа единого, будучи порождающей все, не является ничем из порожденного, - ни "чем-то", ни качеством, ни количеством, ни умом, ни душой; ни движущимся, ни покоящимся, ни в пространстве, ни во времени, но "единовидным самим в себе" (Платон, "Пир", 211, bI), и даже вообще лишенным вида, тем, что предшествует всякому виду, движению, покою: потому что это относится к сущему и делает его множественным. Но почему же - не будучи движущимся - оно не покоится? - Потому что каждое из этого (или и то, и другое) необходимо относится к сущему, причем покоящееся таково благодаря покою, и покою оно не тождественно; поэтому покой ему свойственен, так что оно уже не является простым. А назвать то причиной - значит приписать некое свойство не ему, а нам, потому что это мы от него нечто получаем, тогда как то существует в себе самом. Но, строго говоря, о нём нельзя сказать даже "то" и "существует", а просто мы, как бы извне обегая его, пытаемся истолковать свои собственные впечатления, то оказываясь близко, а то - отдаляясь из-за недоумений, им вызываемых" (Пер. с греческого подлинника выполнен Ю.А.Шичалиным по изданию: (Henry-Schwyzer) Plot., VI, 9, 3, 36 - 54).).

197 И у Скотта Эригены мы находим ту же неоплатоническую мистику и метафизику, хотя и с христианскими коррективами. Бриллиантов в своей превосходной книге "Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скотта Эригены" так излагает учение Эригены: "В конце концов человеческая природа в её причинах, т.е. идеях, прейдет в Самого Бога: насколько в Нем именно и существуют идеи... Святые при этом возвращении всего в Бога как бы выступят своим духом из пределов своей природы и пределов всего сотворенного, объединившись с Богом и в Боге, так что в них как бы не останется уже не только ничего животного и ничего телесного, но и ничего человеческого, ничего природного; в этом будет замечаться их "обожествление". Чистейшие духи тогда сверхъестественно как бы исчезнут в Самом Боге, как бы во мраке непостижимого и неприступного света", стр. 361 - 2. И для Эригены космическая множественность не есть прибыль божественной жизни, положительное развитие божественного откровения.

198 См. Мейстер Экхардт. "Духовные проповеди и рассуждения". Перевод М.В.Сабашниковой. Изд. "Мусагет", стр. 12. Буду цитировать по этому превосходному переводу.

199 См. Экхардт, стр. 14. 200 Там же, стр. 16. 201 Там же, стр. 25. 202 Там же, стр. 26. 203 Там же, стр. 32.

204 Там же, стр. 53.

205 Там же, стр. 54.

206 Там же, стр. 55.

207 Там же, стр. 58.

208 Там же, стр. 133 - 4.

209 Там же, стр. 149.

210 Беме, по-видимому, через Парацельса проникся каббалистическими идеями.

211 Некоторые достижения католической мистики головокружительно высоки. Так у Angele de Foligno я нашел место, которое превосходит по дерзновению, по высоте человеческого самосознания все, что можно прочесть в мистических книгах: "Dans l'immense tenebre, je vois la Trinite sainte, et dans la Trinite, apercue dans la nuit, je me vois moi-meme, debout, au centre" ("В беспредельном мраке я вижу святую Троицу, и в Троице, различимой в ночи, я вижу самого себя, стоящего в центре" (фр.) - Ред.). "Le Livre des visions et instructions de la bienheureuse Angele de Foligno", traduit, par E.Hello, стр. 105. Мистики упреждали времена и сроки и видели человека в недрах самой Божественной Троицы.

212 См. Корнелиус Агриппа "La Philosophie occulte et la magie".

213 О родстве магии с естествознанием см. очень интересную книгу Дю-Преля "Die Magie als Naturwissenschaft".

214 См. Кизеветтера "Die Geheimwissenschaften". Die Damonologie des Urchristentums, стр. 445 - 51. Характерна книга Жюля Буа "Le satanisme et la magic".

215 Вяч.Иванов хорошо говорит: "Нет в Европе другой культуры, кроме эллинской, подчинившей себе латинство и доныне живой в латинстве, - пускающей все новые побеги из ветвей трехтысячелетнего, дряхлеющего, но живучего ствола. Коренится она в крови и языке латинских племен: чужими ей по крови и языку германством и славянством никогда не могла она овладеть до полного уподобления, до перерождения органических тканей души народной". "По звездам", стр. 233. "В лоне латинства все кажется непрерывным возрождением древности, ибо органически живёт там сама древность и постоянный приток варварских влияний непрестанно уравновешивается силами, бьющими из родных неоскудевающих недр", стр. 234.

216 Германское национальное сознание и германский мессианизм можно встретить сейчас у Древса, который хочет раскрыть германскую религию, и у Чемберлена.

217 Значение Экхардта и особенно Беме - всемирное.

218 Св. Исаак Сирианин говорит: "Кто всех равно любит по состраданию и безразлично, тот достиг совершенства", "Св. Исаак Сирианин", стр. 48. В другом месте говорит: "И не думай, что кроме тебя и Бога есть кто другой на земле, о ком бы заботиться тебе, как научен ты прежде тебя бывшими отцами. Если не ожесточит кто собственного сердца своего, и не будет с усилием удерживать милосердия своего так, чтобы стать далеким от попечения о всем дольном, и ради Бога и ради чего-либо житейского, и не станет пребывать в одной молитве в определенное на то время, тот не может быть свободен от смущения и забот и пребывать в безмолвии", стр. 66.

219 В.Несмелов в своей книге о св. Григории Нисском пишет: "Отцы и учители церкви первых трех веков ясно говорили только о личном бытии Св. Духа - вопроса же об Его природе и об отношении Его к Богу Отцу и к Богу Сыну или совсем не ставили, или если и ставили, то разрешали его крайне обще и неопределенно. Все их внимание главным образом приковывала к себе историческая Личность Богочеловека. Они слишком живо чувствовали совершенное Им дело спасения людей, и это необъятно-величественное дело как бы заслонило собою в их религиозном сознании все другие истины веры, так что они знали и хотели знать одного только Христа, распятого и прославленного и прославляющего других в Своем вечном царстве. В стремлении к этому знанию они касались учения о Св. Духе лишь постольку, поскольку Его домостроительствующая деятельность о роде человеческом неразрывно связывалась с такою же деятельностью Сына Божьего, т.е. другими словами - поскольку нельзя было его не коснуться". "Догматическая система св. Григория Нисского", стр. 267.

220 Очень интересно говорит о культуре Н.Ф.Фёдоров: "Если объединение живущих для всеобщего воскрешения не совершается сознательно, то объединение сынов превращается в цивилизацию, в чуждость, враждебность, в разрушение, а вместо воскрешения является культура, т.е. перерождение, вырождение и наконец вымирание". "Философия общего дела", стр. 142 - 3. "Культура есть произведение эпохи, которая отказалась от бессмертной жизни, следовательно, не признавала зла в умирании личном и в вымирании родовом", стр. 625