Судьба России 10

Подзаголовок

Н.А.Бердяев

Германские влияния и славянство<br>
http://magister.msk.ru/library/philos/berdyaev/berdn043.htmI<br>
Борьба партий и классов, политические и социальные страсти многих
заставляют забывать, что русская революция протекает в атмосфере
страшной войны и что все партийные группировки с их громкими лозунгами
создаются под давлением войны. Партии с их программами и тактиками
не могут сейчас предстать в чистом виде, все они не таковы, какими
были бы в мирное время, в спокойных условиях политической деятельности
и социального реформирования общества. В нынешний трагический момент
русской истории все партии определяются прежде всего своим отношением
к войне и к международной политике. Реально в России сейчас существуют
только две партии - партия патриотов, желающих спасти родину, не
потерявших здорового национального и государственного чувства, сознающих
ответственность за все будущее России, и не-патриотов, отрицающих
самостоятельную ценность национальности, равнодушных к родине, к
её чести и достоинству, предающих её или из фанатической приверженности
отвлеченным утопиям и ложным интернационалистическим идеям, или
из низкой корысти и продажности. Деление на партии "буржуазные"
и "социалистические" сейчас имеет лишь словесное значение,
это - условная фразеология. Плехановская социалистическая группа
"единства" признана "буржуазной" исключительно
за её патриотическую деятельность. А элементы черносотенные, скрывающиеся
под маской большевизма, готовы признать "социалистическими"
за их антипатриотическую деятельность. Дело тут совсем не в социализме,
взятом по существу. Серьезный разговор о социализме исторически
несвоевременен и неуместен. Не до социализма теперь русскому народу
и русскому государству, не до жиру, быть бы живу. Можно признавать
некую правду социализма, но в данный исторический час я буду за
всякую партию и за всякий класс, которые будут настроены патриотически
и национально, будут спасать родину от гибели. Только такие партии
и такие классы могут быть признаны истинно прогрессивными. Антипатриотический,
антинациональный, антигосударственный социализм глубоко реакционен,
для него не будет места в будущей свободной России. Русский революционный
социализм у нас нравственно провалился и опозорился, потому что
он оказался не патриотическим, не национальным и не государственным
в момент величайшей опасности для родины, и на него легла зловещая
тень германского влияния. Русский интернационализм есть изнанка
германского империализма. Это - объективно так, независимо от субъективного
сознания отдельных интернационалистов, которые могут быть искренно
увлечены этой идеей. Патриотическая деятельность Керенского за последнее
время не характерна для нашего революционного социализма. Много
характернее г. Чернов или меньшевик-интернационалист Мартов, не
говоря уже о большевиках. Все время следует помнить, что партии
у нас в значительной степени представляют фикции, партийные ярлыки
- условные знаки. За этими знаками скрывается реальная борьба, совсем
не то означающая, что выражено в словах.<br>
Интернационализм на русской почве есть германизм, русский пацифизм
есть германское расслабление русской национальной воли. К чему привели
интернационалистические и пацифистские идеи на русской почве? Они
поколебали единство русского государства, убили в народе нашем чувство
национального сцепления, деморализовали и распылили русскую армию,
подорвали всякое доверие к нам союзников, довели Россию до унижения
и позора. Плоды интернационализма горьки для России, но очень сладки
для Германии. Германские влияния не следует непременно понимать
как подкуп, шпионаж и предательство русских. Немало у нас оказалось
предателей, продававших своё отечество и провозглашавших германские
лозунги, были они и при старом строе, и при новом. Но не это существенно

Самое важное то, что слишком многие русские находятся под духовным
влиянием германизма, внутренне отравлены его ядом, одержимы бесами,
выпущенными германцами против России, потеряли своё национальное
обличье. Русский народ не только материально ослаблен в своей борьбе
с Германией, но он прежде всего духовно ослаблен, он не сознает
своей идеи в мировой борьбе, не собрал своих духовных сил для несения
тех жертв и испытаний, которыми эта борьба сопровождается. В страшную
минуту, решающую судьбу народа, когда соединилась война с революцией,
у русского народа нет своего слова, он говорит на чужом языке, произносит
чужие слова - "интернационализм", "социализм",
и т. д., искажая европейский смысл этих слов, выговаривая их на
ломаном языке. У русского народа могло бы быть и должно было бы
быть своё слово в тот исторический час, когда разыгралась страшная
борьба мира славянского и мира германского. Но пассивность и женственность
русского народа, его подверженность чужим влияниям мешает ему сознать
свою идею и выговорить своё слово. Германии необходимо было, чтобы
в час борьбы страсть классовая победила в русском народе страсть
национальную, а эти две страсти - основные в жизни народов.<br>
II<br>
Германский дух, мужественный и насильнический, поработил русскую
душу раньше, чем начал порабощать тело России. И действовал он разными
путями. Соблазн интернациональной социал-демократии был одним из
путей онемечения и порабощения души России, обезличения русской
интеллигенции. Но для самой Германии эта интернациональная социал-демократия
оставалась национальной и была одним из выражений германской идеи

Всем тем, которым такое утверждение может показаться неоправданным,
советую перечесть хотя бы замечательную книгу К. Маркса "Революция
и контрреволюция в Германии". Книгу эту мало знают и помнят

Какой сильный и острый ум, какой блестящий публицистический талант!
Как мог этот оригинальный и острый ум породить всех этих серых марксистов,
которых нельзя отличить друг от друга? Впрочем, породил же Толстой
толстовцев! Маркс говорит сильным и властным языком германского
империализма, в нём нет и следов гуманитарного интернационализма
и пацифизма. Он прекрасно сознает расовое призвание германцев цивилизовать
славянский восток, в германизации славян он видит прогрессивный
революционный процесс и даже почти классические формулы германского
империализма. Германская раса - высшая; славянская раса - низшая

Высшая раса имеет право завоевывать, колонизовать и цивилизовать
низшую расу. Самоопределение низших национальностей есть реакционная
попытка. Как далек Маркс от декламации его учеников на тему "без
аннексий и контрибуций" и "свободное самоопределение народностей"

Маркс исходит из того, что "со времени Карла Великого немцы
постоянно направляли упорные усилия на завоевание, колонизацию или,
по крайней мере, цивилизование европейского востока". ("Революция
и контрреволюция в Германии", стр. 79). Об освободительных
попытках поляков он говорил: "Однако было ещё спорно, следует
ли целые области, населенные преимущественно немцами, и большие
совершенно немецкие города уступить народу, ничем не доказавшему
своей способности выйти из феодального состояния" (стр. 80)

О чешских освободительных стремлениях он говорит: "Богемия
впредь может существовать лишь в качестве составной части Германии,
хотя бы часть её населения продолжала в течение ещё нескольких веков
говорить не на немецком языке" (стр. 82). Вот как характеризует
Маркс стремление к объединению и освобождению славян: "Зародилось
в рабочих кабинетах некоторых славянских дилетантов исторической
науки то смехотворное антиисторическое движение, которое замышляло
не что иное, как подчинение цивилизованного Запада варварскому Востоку;
подчинение города деревне; торговли, промышленности, науки - примитивной
агрикультуре славянских крепостных. Но за этой смехотворной теорией
стояла страшная действительность - стояла Российская империя, в
каждом движении которой проглядывает притязание считать Европу вотчиной
славянской расы, и в особенности единственной сильной составной
части этой расы - русских; та империя, которая со своими двумя столицами
- Петербургом и Москвой - все ещё не нашла своего центра тяжести,
пока Царьград, в котором каждый русский крестьянин видит истинную
настоящую метрополию своей религии и своей нации, не сделался действительной
резиденцией русского императора" (стр. 83-84). Как видите,
Маркс не связывал русского тяготения к Царьграду с интересами капиталистической
буржуазии, голова его не была забита трафаретами с общими местами,
он видел тут прежде всего тяготение русского крестьянства с его
религиозным и национальным миросозерцанием. У Маркса была серьезная
ненависть к славянству и к России, он был туркофил, он был немец
до мозга костей в вопросах международной политики. Таков же был
и старый Либкнехт, ненавистник России, всегда предпочитавший турок
славянам. По поводу войны с Данией из-за Шлезвига и Гольштейна Маркс
говорит: "Эти области, несомненно немецкие по национальности,
языку и склонностям, необходимы для Германии также и для охранения
и развития её морских сообщений и торговли" (стр. 86). Все
это оч ень выдержано в духе германского империализма. А вот самое
характерное место: "Так кончились попытки германских славян
завоевать себе самостоятельное национальное существование. Раздробленные
остатки многочисленных наций, национальность и политическая жизнеспособность
которых давно зачахли и которые поэтому уже в течение тысячи лет
вынуждены были следовать за одолевшей их более сильной нацией..

Все эти отживающие национальности - богемы, кроаты, далматы и т

д. пытались воспользоваться всеобщей смутой 1848 года для восстановления
политического status quo, существовавшего до 800 года после Рождества
Христова. История истекшего тысячелетия должна была им показать,
что такой шаг назад невозможен; что если вся область к востоку от
Эльбы и Заале, некогда заселенная целой семьей родственных между
собой славянских народов, сделалась немецкой, то этот факт указывает
только историческую тенденцию и вместе с тем физическую и интеллектуальную
способность немецкой нации подчинять себе своих старых восточных
соседей, поглощать и ассимилировать их; что эта ассимилирующая тенденция
немцев всегда служила и ещё служит одним из могущественнейших средств
распространения западноевропейской цивилизации на восток европейского
континента" (курсив мой - Н. Б.) (стр. 116-117). "Могли
ли они (панслависты) ожидать, что история шагнет на тысячу лет назад
ради нескольких чахлых общин, которые на каждой пяди обитаемой ими
земли окружены со всех сторон немцами" (стр. 117).<br>
III<br>
Кто бы подумал, что эти сильные слова написаны отцом социал-демократии,
а не германским империалистом, пророком интернационализма, а не
германской национальной идеи? Современные немецкие социал-демократы,
переродившиеся в социал-империалистов, - как их иронически называют,
идут за своим учителем - Марксом. Маркс был достаточно умен, талантлив
и оригинален, чтобы в лучшие свои минуты понимать значение расы,
чтобы сознавать свою связь с мировым империализмом того государства
и народа, на культуре которого он вырос и воспитался. Сам Маркс
никогда не был таким доктринером, как его ученики и последователи

Хотя и еврей по крови, но он в достаточной степени чувствовал себя
немцем и немецкими глазами смотрел на мировые отношения. И это делает
ему честь. А мы-то, дураки, думаем, что Маркс был интернационалистом
на гуманной подкладке, что он хотел братства народов, заповедал
не делать "аннексий" и предоставляет всем народам свободно
самоопределяться. Очень наивные люди, все эти русские мальчики,
мечтающие о братстве народов, о свободном самоопределении народностей,
об интернационализме и черпающие своё идейное обоснование у немецких
социал-демократов! Право же, об этих русских глупостях не думает
серьезно ни один немец, хотя бы и социал-демократ. Маркс одобрял
все "аннексии", совершаемые избранной германской расой,
и не допускал свободного самоопределения народностей из низшей славянской
расы. Маркс одобрил бы и "аннексирование" всей России,
как расширение германской цивилизации на варварский Восток. Маркс
знал, что история есть суровая борьба сил, а не гуманистические
сентиментальности. У немца может быть идея интернационализма, но
это будет интернационализм после выполнения германской расой своей
цивилизаторской миссии, после германизации славянского Востока и
подчинения Германии всего Ближнего Востока. Для достижения этой
всемирной и общечеловеческой цели немец никогда не позволит себе
размякнуть и распуститься от всяких сентиментальностей, от всяких
отвлеченных прекраснодушных идей. Это он предоставляет русским

Интернациональная социал-демократия - вполне немецкая по своему
духу. Она и является одним из германских влияний, мешающих русскому
народу сознать, что в мире происходит великая, всемирно-историческая
борьба славянства и германства, двух враждебных сил истории, что
славянская раса или выйдет из этой борьбы победительницей, отразит
притязания германизма и выполнит свою миссию в истории, или будет
унижена и оттеснена. В стихии революции сейчас погасло русское и
славянское сознание. И в угашении этого сознания, за которым стоит
здоровый расовый инстинкт, немалую роль сыграла пропаганда немецких
социал-демократических идей. Социализм может быть национальным,
но в России социализм сделался орудием сил, враждебных нашей расе,
он отклоняет Россию от исполнения её славянского призвания.<br>
Русское и славянское чувство и сознание всеми силами должно быть
пробуждено. Нам необходима мобилизация национального духа. И напоминание
о германском самосознании Маркса очень полезно в этом деле. Германскому
сознанию Маркса о мировом цивилизаторском призвании германской расы
на Востоке мы должны противопоставить своё русское сознание о миссии
славянства, которое ещё не сказало своего слова миру. Мы верим,
что сильная Россия даст большую свободу миру и всем народам мира,
чем сильная Германия, что в духе славянском есть большая всемирность,
чем в насильническом германском духе. Как ни велико значение русской
революции в русской истории, но мировая борьба народов есть событие
ещё большее по своему значению, чем революция. Революция вызвана
войной, и она может быть осмыслена лишь в связи с войной. У немцев
в мировой борьбе своя идея. Есть ли идея у нас? Русские проявили
такую слабость, что отдали себя во власть немецкой идеи. Но последнее
наше слово ещё не сказано.<br>
"Народоправство", № 6, с. 2-4,<br>
9 августа 1917 г.