|
Молодёжи о политической экономии 06
См. тж. 01 02
03 04
05 06 07
08 09
СВОБОДНАЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ В СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ АССОЦИАЦИИ
Не расстворится ли, не утонет ли индивидуальность в общем океане народнохозяйственного
коллективизма? Именно этот вопрос до удивления часто задают нам всё
более или менее искренние сторонники абстрактного гуманизма. Задают
из разных побуждений. Одним не дают покоя противоположность общенародной
ассоциации, общенародной собственности и частного хозяйчика, вытеснение
социализмом анархической свободы хозяйствования мелкого буржуа. Другие
искренне обеспокоены угрозой попрания свободы личности диктатурами
типа полпотовской или маоистской...
Вопрос серьёзен, сложен и принципиален. Однако ответ на него уже найден
марксизмом. В одной из своих первых работ - "Немецкой идеологии"
К. Маркс и Ф. Энгельс высказали его отнюдь не двусмысленно: только
в коммунистической ассоциации и через нее пролетарии обретут свободу.
Ассоциация - это не корпорация, подавляющая индивида, а особая социальная
связь, делающая человека свободным - господином своего объединения
в общество, хозяином экономической жизни.
Только включаясь в ассоциацию, человек входит в экономическую жизнь,
только войдя в нее этим (и никаким иным!) образом, он становится реальным
хозяином экономического богатства, только став ассоциированным хозяином,
реальным организатором экономики (через учёт, контроль, самоуправление,
встречное планирование), каждый из нас получает экономическую свободу.
Поразмыслим над этой проблемой. Кое-что о социалистических производственных
отношениях мы уже знаем. Социализм - это плановое хозяйство; отношение
планомерности является первой формой реализации общенародной собственности,
в результате чего организаторами производства, его "направителями"
хозяевами и "господами" становятся все трудящиеся, объединенные
в общенародную ассоциацию. Это первые шаги движения от подчинения
стихийному действию экономических законов движения к экономической
свободе ассоциирован-
132
ного индивида, Человека. Но производственные отношения всякого общества
- это ещё и определенный способ соединения непосредственных производителей
со средствами производства. Как оно происходит при социализме, рождается
ли здесь свобода индивида? Плановый характер экономики обусловливает
необходимость адресного и директивного (осуществляемого через обязательные
для исполнителя плановые задания) распределения средств производства
по сферам деятельности. В результате в плановом (в основе своей) порядке
осуществляется формирование системы общественного разделения труда
и структуры совокупного работника в масштабах всего народного хозяйства.
Вас ещё не одолела скука, читатель? Ничего, придётся немного потерпеть:
науки без изрядной доли сухости и строгости не бывает, другое дело,
что у посвященных изящная (т. е. как раз предельно строгая и лаконичная)
научная формулировка так же вызывает ощущение прекрасного, как и художественный
образ. Впрочем, мы отвлеклись.
Средства производства распределены, их структура сформирована, и всё
это сделано через адресный директивный план. Ну, а люди? Может быть,
их тоже "планомерно распределить?" Иванова в приказном порядке
в токари, Петрова в пекари, а Сидорова в университет? Не правда ли,
жуткая картина? Эдакая казарма размером в целую страну и фельдфебель
в роли Вольтера. Чушь? Нет, не чушь, а страшная опасность, которую
уже пытался реализовать фашизм. Социализм вырос в самой решительной
борьбе с такого рода экономическими системами, его экономика построена
на прямо противоположной основе. Ее "три кита" - это планомерное
формирование структуры производства, свободный выбор каждым человеком
места для работы, всеобщность труда ("кто не работает - тот не
ест", но рабочее место есть для каждого).
Итак, соединение работников со средствами производства при социализме
осуществляется планомерно и свободно. Планомерно для всех и для каждого
обеспечиваются рабочие места (а вместе с этим и возможность учиться,
повышать квалификацию и т.д.), свободно выбирает каждый член нашего
общества место для приложения своего труда, место работы (профессию,
коллектив и т. д.). И это не просто социально-экономическая черта
социализма, это одно из его коренных про-,
133
изводственных отношений, научно предсказанных марксизмом и подтвержденных
десятилетиями практического строительства нашего общества.
Однако не показалось ли Вам, читатель, что-либо странным, парадоксальным
в приведенной выше формулировке этого производственного отношения
социализма? Если да, то это замечательно, ибо выше, давая его определение,
мы, хотя и неявно, выделили и его противоречие. В самом деле, если
рабочие места (и на заводах, и на стройках, и даже в институтах) твердо
запланированы на пять лет, а каждый человек свободно выбирает себе
место работы, не получится ли так, что где-то будет "густо",
а где-то "пусто"? В принципе да, так могло бы получиться,
если бы мы пустили этот процесс на самотек, но специфика социализма
в том и состоит, что это научно управляемое общество и его противоречия
(о которых мы расскажем подробнее в специальной главе) сознательно
и научно разрешаются. Подчеркнём: не раз и навсегда разрешаются, не
уничтожаются, ибо, "разделавшись" с противоречиями, мы лишили
бы нашу экономику источника развития, задача в другом - найти формы
взаимодействия полюсов противоречия, чтобы оно не приводило к антагонизмам,
а вызывало планомерное движение.
Задача сформулирована: найти формы снятия (т.е. разрешения, но без
уничтожения и без антагонизмов) противоречия между жестким плановым
формированием структуры рабочих мест и свободным (а с точки зрения
общества в целом - стихийным) выбором места работы со стороны каждого
человека.
Сразу признаемся: окончательного решения этой задачи в нашей науке
ещё нет; здесь есть над чем поразмыслить всем нам. Это тем более не
лишнее, что сформулированный вопрос - это не академическая задачка
для кабинетных ученых, а жгучая проблема практики социалистического
хозяйствования. У нас не хватает рабочих многих специальностей, на
тысячах предприятий висят объявления "требуется...", а вместе
с этим есть специалисты, которых общество с большим трудом устраивает
на работу; в одних вузах у нас огромный конкурс и слезы "срезавшихся"
медалистов, а в других - недобор и троечники, гордо получающие студенческий
билет. А региональные проблемы? В одном месте двойная зарплата и страшная
нехватка людей, в другом закрытая прописка, трудности с жильём и нет
отбоя от желающих пробраться туда любыми правдами и неправдами...
134
Сложные вопросы. Острая необходимость в качественном решении...
Кое-что нам уже удалось. Широко используется простейший метод - регулируя
зарплату, мы можем в определенных пределах влиять на выбор места работы.
Но, как показывают обследования социологов, денежный доход сегодня
- не главный ориентир при выборе места работы. Необходимо создать
то, что экономисты называют социальной инфраструктурой, - место работы
для жены (мужа), жильё, ясли, сады, школы, вузы, магазины, прачечные,
химчистки, транспорт, чистый воздух и пр. Всё это часто оказывается
гораздо более сильным стимулом для выбора места жительства и работы,
чем повышение зарплаты. Отсюда и ряд экономических парадоксов: хочешь
построить новый завод - строй дома и школы, хочешь освоить Сибирь
- начинай с благоустроенных городов. Человек - не машина и его при
помощи плановой директивы не переместишь, да и рублем не всегда прельстишь...
Но этого мало: "Не хлебом единым жив человек". Чем выше
квалификация работника, тем важнее для него хлеб духовный - культура.
И если сегодня не только в деревнях Нечерноземья, но и во многих мелких
городах Сибири, Средней Азии, Центральной России ощущается культурный
голод, то завтра мы не сможем решать ни проблем научно-технического
прогресса, ни вопросов роста культуры производства ни на селе, ни
в городах, не избавившись от этих недостатков. Как? Давайте думать
вместе и думать безотлагательно, ведь рост культуры для самых широких
масс в условиях НТР становится важнейшей экономической проблемой.
И всё же самое главное мы "забыли". Человек в социалистическом
обществе - это не только работник, которого надо накормить, напоить
и развлечь. Он хозяин своей экономической жизни. Слова? Нет, факты.
Судя по массовым обследованиям рабочих Москвы, Ленинграда, Свердловска
и многих других городов нашей страны, на одном из первых мест при
смене или выборе места работы стоят отношения и климат в коллективе,
возможность самореализации. Рабочий хочет на деле проявлять себя как
хозяин и организатор, он имеет на это полное право и он идет работать
туда, где он может реализовать, это право в полной мере.
Значит? Значит, одной из важнейших форм разрешения ключевого для социалистической
экономики противо-
135
речия процесса соединения работников со средствами производства (Вы
его ещё не забыли: на одной стороне - жесткое планирование рабочих
мест, на другой - свободный, не поддающийся приказам выбор места работы)
является социальная активность членов нашего общества. Вот лишь несколько
возможных направлений. Первое - участие в формировании будущей структуры
рабочих мест. Никто не урезает твоей свободы, напротив, тебе предлагают
реализовать её в действии: подумай заранее и вместе со всеми, где
и как ты будешь работать в будущем...
Второе - активное участие в делах коллектива. Никто не покушается
на твое право уйти на другую работу, однако если ты включен в общественную
жизнь коллектива, участвуешь в управлении его делами, то на тебе лежит
и ответственность за его судьбу. Уйдя с работы, ты предашь товарищей,
не оправдаешь того доверия, которое тебе оказали. К заводу (колхозу,
стройке) тебя привязывает уже не столько премия, ведомственное жильё
или лимитная прописка, сколько общее дело управления коллективом,
в которое ты включен. Так наряду со свободой рождается её родная сестра
- ответственность.
Третье - .... А вот здесь уже поле для Ваших мыслей и дел, читатель.
Политическая экономия, несмотря на её солидный возраст, - наука молодая,
и без энергии молодежи здесь не обойтись.
Однако обеспечение работников трудом по способности, а предприятий
- рабочей силой, закрепление рабочей силы и борьба с "летунами"
- это ещё половина проблемы. Социалистическая экономика динамична
и подвижна: одни заводы (и рабочие места) уходят в прошлое и закрываются,
другие только возникают, третьи меняют профиль, и соответственно изменяется
структура рабочих мест... Так возникает ещё одна проблема социалистической
экономики: проблема планомерного и свободного перелива рабочей силы,
создания условий, в которых люди будут заинтересованы перейти от одного
дела к другому, переехать из одного города в другой и т. п. В решении
этого вопроса также немало трудностей, но какие бы конкретные практические
формы ни использовались, в любом случае необходимо должны соблюдаться
два принципа: плановость перелива рабочей силы и свобода для индивида
выбора места приложения своих способностей, реализации трудовой инициативы.
136
Как конкретно? В разных случаях по-разному. Вот хотя бы один пример.
Известно, какие трудности вызывает применение щекинского метода, в
соответствии с которым при сокращении числа рабочих за счёт увеличения
выработки оставшимися членами коллектива часть зарплаты высвобожденных
работников выплачивается тем, кто стал работать энергичнее.
Экономический эффект налицо, но острых вопросов немало: кого именно
из членов трудового коллектива увольнять? Куда и как их трудоустраивать?
Если сокращать тех, кто работает плохо, то кто их потом возьмет на
работу?
Остроумное решение этой сложной проблемы нашли рабочие комбината в
г. Шведт (ГДР). Во-первых, уменьшение числа работников там производится
в плановом порядке, коллектив на несколько лет вперёд определяет желательное
сокращение своего состава. Во-вторых, коллектив занят не простым увольнением
рабочих (пусть плановым), а их переводом на другую работу. Ни один
работник не увольняется, если ему не найдено новое место работы. В-третьих,
немецкие рабочие отвергли традиционную логику: увольнять тех, кто
работает хуже, и пошли по пути, который покажется абсурдным с точки
зрения здравого смысла: сокращение наиболее передовых рабочих. Почему?
Да потому что их не просто увольняют, а переводят в плановом порядке
на другую работу, как правило, в цехи научно-экспериментальных производств.
А там работа во всех отношениях лучше прежней: больше удельный вес
творческих функций в труде (значит, интереснее работать), сложнее
операции (значит, легче повысить квалификацию), как следствие всего
этого - более высокий оклад, социальный престиж. Так складывается
парадоксальная ситуация: рабочий добивается того, чтобы его уволили,
не жалеет ради этого сил, повышает квалификацию, обеспечивает дисциплинированную,
бездефектную работу и все ради того, чтобы его сократили. Оставшиеся
тоже не в накладе: если они сумеют производить в меньшем составе столько
же, сколько и раньше, значительная часть зарплаты ушедших высококвалифицированных
рабочих станет весомой добавкой к их доходу. Но для этого бывшим "середнячкам"
и "отстающим" придётся и подучиться, и поднапрячься, трудиться
более дисциплинированно, качественно, эффективно.
Не правда ли, остроумное решение?
137
Все вышеназванные формы, позволяющие не доводить до резкого конфликта
противоречие между планомерным распределением средств производства
и свободным выбором индивидами места работы, безусловно, ограничены
и относительно недостаточны. Но это не случайно: пока живо некоторое
производственное отношение, будет живо его противоречие, его не удается
разрешить "до конца", оно будет служить источником развития
данного отношения.
Мы повторяемся, рассуждая о противоречиях? Что же, извините нас, читатель.
У авторов есть только одно оправдание: та дорогая цена, которую заплатила
экономическая наука за безразличие к диалектическим противоречиям,
за их игнорирование.
Так о чём мы? О том, в каком направлении происходит развитие, диктуемое
данным противоречием. При этом строгость научной дедукции оставим
в стороне и ограничимся лишь некоторыми рассуждениями. Начнем, пожалуй,
с фантазии: представим себе такую ситуацию, когда любой человек может
работать в любом месте и по любой специальности. Утопия? Сейчас да.
Ну, а если 1 попроще: когда любой человек может после небольшой переквалификации
освоить широкий спектр смежных профессий? Это уже реалистичнее, не
правда ли? Добавим к этому равные условия жизни и работы в любом городе,
в городе и деревне, что тоже возможно, ведь уже сегодня в ряде регионов
это равенство достигнуто. Такова одна сторона медали. С другой стороны,
широкое распространение гибких автоматизированных систем - сегодня
поставленная партией первоочередная задача. Результат - создание компонентов
всестороннего и гармоничного развития личности каждого члена общества
и универсальные производительные силы, позволяющие индивиду вырваться
из подчинения разделению труда. (Цитируемый в "Капитале"
английский дипломат Д. Уркарт образно выразил суть разделения труда:
"Рассечение человека называется казнью, если он заслужил смертный
приговор, убийством - если он его не заслужил. Рассечение труда есть
убийство народа").
Именно в этом направлении - создания материальных основ и компонентов
свободного, гармоничного и всестороннего развития личности каждого
члена общества - обусловливает развитие противоречия отношения планомерного
и свободного соединения производителей со средствами производства.
Именно эта цель сформу-
138
лирована в основном экономическом законе социализма (коммунизма),
который провозглашает планомерное подчинение производства задаче достижения
полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех членов
общества.
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ. А РАДИ ЧЕГО?
Все наши рассуждения о развитии богатства личности всех членов общества
можно было бы принять за набор абстрактных слов, не имеющих прямого
отношения к экономической "злобе дня" конца 80-х годов,
к хозяйственным проблемам, требующим все более и более настоятельно:
стали ещё больше, одежды ещё лучше... А ради чего?
Казалось бы, ответ прост: ради человека, ради удовлетворения его потребностей,
роста потребления. И все действительно было бы просто, если бы не
ряд существенных нюансов. Можно выплавлять много стали, но конечный
эффект от её использования оставит желать лучшего. Нет ли подобного
рода связей и в производстве товаров народного потребления? Всегда
ли производить больше - это лучше? Более того, осмелимся задать и
другой, весьма коварный вопрос: всегда ли потреблять больше - это
лучше? И для кого (или для чего) лучше?
Начнём с фактов. Сегодня потребности человека имеют весьма сложную
структуру и весьма сильно разнятся в зависимости от того, кто он,
этот человек, - подсобный рабочий или ученый, уборщица или знаменитый
артист. Различны и объёмы этих потребностей: кто-то мечтает о квартире
и мебели, другому этого мало, он хочет получить собственный домик
и машину, третий добивается виллы, "мерседеса" и собственной
яхты. Что ж, каждому свое? Однако потребности того, кто уже получил
свою яхту и виллу, тоже не стоят на месте, его желания устремляются
к спортивному автомобилю для сына, а в туманных мечтах брезжит хорошенький
личный самолетик (если наш "богач" - простак) или подлинный
Ван Гог (если он интеллектуал). Если эту вполне реальную динамику
потребностей экстраполировать немножко дальше, то целью станет общество,
в котором у каждого будет по личному дому с гаражом, где стоят два-три
автомобиля, на газоне аэродрома - спортивный самолет, а в мечтах...
Неплохо, правда?
Однако, как известно, у медали есть другая сторона. Представим себе
нашу страну, уставленную сотнями
139
миллионов частных домиков и с небом, в котором витает не меньше самолетиков,
чем мух; добавим к этому двести миллионов автомобилей и все это не
венец, а не более чем промежуточная станция в бесконечном процессе
роста индивидуальных потребностей. Следующий этап - 1 каждому в домик
по картине Рембрандта, а если не хватит, разрезать полотно на части...
Впрочем, ужасы культурного вандализма можно оставить в стороне. Для
нас важнее другой тезис: безграничный рост утилитарных потребностей
при условии их полного удовлетворения может столкнуться с абсолютными
ограничениями экологического и технологического порядка. И не столько
потому, что производство истощит и загрязнит природу; (здесь можно
и должно уповать на научно-технический прогресс), сколько потому,
что разросшиеся предметы потребления начнут вытеснять с нашей планеты
сначала природу, а затем и самих людей.
Таков парадокс: рост потребления - это постоянная цель, но рост потребления
не безграничен. Где выход?
Пока оставим в стороне различные варианты решения этой проблемы (нулевые
темпы роста, рационализация потребления, с одной стороны, упование
на научно-технический прогресс или факторы сознания - мораль, воспитание
- с другой) и зафиксируем гораздо более сложную проблему социально-экономического
плана: " рост потребления основных продуктов и услуг, рассматриваемый
как самоцель, при прочих равных условиях не может не инициировать
потребительских стандартов, запросов, стереотипов и мотивов хозяйственного
поведения. В то же время научный социализм, его теория и практика
росли и формировались в постоянной борьбе с мещанским, потребительски-утилитарным
идеалом сытого и трудолюбивого мелкого буржуа, социализм всегда строился
и строится как прямая альтернатива "обществу потребления".
Перед нами новый парадокс: рост потребления - цель, "общество
потребления" - антицель, цель со знаком "минус" (т.
е. то, с чем мы должны бороться).
Конечно обе антиномии (парадоксы) роста потребления нами сформулированы
в очень грубой и нарочито заостренной форме, отметающей все паллиативные
решения. Но даже если снять все острые углы и порассуждать в стиле
"с одной стороны, так, а с другой - эдак", то проблему устранить
все равно не удастся, ибо за ней скрыта объективная и принципиально
важная
140
для социалистической экономики связь: безграничный рост утилитарных
потребностей и средств их удовлетворения, рассматриваемый как самоцель,
ведет к негативным экономико-экологическим (перепотребление) и социально-экономическим
(потребительство) последствиям. Для того чтобы найти решение этих
проблем, необходимо переосмыслить стратегию поиска социально-экономических
форм связи производства и потребления. Мы накануне XXI в. Старая связь
- приспособление производства к стихийно складывающимся потребностям
- должна уйти в прошлое. Будущее за принципиально новым решением проблемы
- планомерным, сознательным формированием структуры и формы потребностей,
стиля потребления. Важно понять логику стратегического изменения направлений
совершенствования механизма связи производства и потребностей, отказаться
от привычного стереотипа и перейти к параллельному целенаправленному
подчинению и производства, и потребления одной задаче - развитию богатства
человеческой природы как самоцели.
Такое изменение не может произойти быстро и гладко, оно потребует
серьёзной перестройки не только логики хозяйственного мышления и систем
управления, но и многих социальных связей, а также серьёзных материальных
затрат. И всё же наибольшая трудность в другом: потребности - не цвет
волос, их в парикмахерской не изменишь. Перед каждым, кто замахивается
на их формирование, встает во весь рост вопрос: как? Прежде всего
как формировать потребности, не прибегая к администрированию, духовному
прессингу, в конечном счете к насилию над личностью, как подчинять
потребности высоким целям социально-экономического прогресса, не применяя
низких средств, не ограничивая свободы человека? Эта проблема встает
и перед теоретиком, и перед практиком, грозя "проглотить"
обоих, завести экономику в тупик "казарменного коммунизма"
или в болото потребительства, если своевременно не будет найдено её
решение.
Это самая трудная проблема из всех тех, которые мы подняли в данном
разделе. Говоря высоким стилем политико-экономической теории, ответ
на него звучит примерно следующим образом: свободное объединение в
общенародную ассоциацию потребителей, её деятельность по планомерной
организации потребления (и его связи с производством) способствуют
выявлению у каж-
141
дого из её субъектов качественно нового круга потребностей, формирующихся
в процессе творческой деятельности, и выявляющихся во взаимодействии,
сотворчестве членов ассоциации потребителей.
Эта длинная "умная" (а может быть, и заумная) фраза не избавляет
от необходимости анализа того действительного экономического содержания,
которое за ней скрыто, причем анализа серьёзного и кропотливого. Мы,
однако, воспользуемся лишь некоторыми примерами.
Отступление 3: От давки к очереди, от очереди к ...
Первый и самый простой пример - очередь в магазине. Не знаем, приходилось
ли Вам, уважаемый читатель, стоять в длинной очереди за чем-либо.
Нам приходилось. Так вот, эта очередь (особенно если стоят за дефицитом)
обладает довольно высокой способностью к самоорганизации. Во-первых,
происходит сознательное регулирование порядка доступа к товарам (каждый
стоит на своем месте, возникает запись, рвущихся без очереди выкидывают,
но если очень попросить и просьба объективная, то очередь разрешит
и могут пустить; без очереди и т. д.); во-вторых, возникают элементы
нормирования распределения (больше двух штук в руки не давать!); в-третьих,
появляются первые шаги к контролю за распределением, торговлей (выборные
представители от очереди пытаются заглянуть за прилавок: не придерживают
ли дефицит). Такова самая примитивная, зародышевая форма самоорганизации
потребителей. Конечно, очередь похожа на ассоциацию потребителей не
больше, чем амеба на человека, но простейшие формы деятельности объединенных
потребителей там уже прослеживаются.
Более развитая форма - потребительские общества, осуществляющие контроль
за производством, защиту потребителя от монополизма и произвола производителей
и т. п. Здесь создаются элементы нерыночной планомерной обратной связи
потребления с производством. Такие общества существовали, скажем,
в Советском Союзе в период новой экономической политики, существуют
они и в других странах. Здесь уже потребители не только объединяются
в союзы, но и включаются в достаточно сложную организаторскую деятельность,
которая не может не сказаться определенным образом и на их потребностях.
Так закладываются первые шаги к сознательному формированию своего
собственного потребления, элементам его планирования (когда Вы сами,
из своего опыта по контролю за производством и торговлей знаете, что
в ближайшее время наладить выпуск нового товара в достаточном количестве
не удастся, но через полгода его хватит всем, то Вы можете спокойно
"отложить" удовлетворение своей потребности).
Следующим шагом может стать (и это было в СССР во второй половине
20-х годов) создание сети свободно формирующихся, открытых и добровольных
объединений потребителей (в нашей стране - по территориальному принципу)
с весьма широкими полномочиями. Они не только осуществляли контроль
за торговлей и производством, но и формировали портфель заказов для
снабженческо-сбытовых синдикатов, в их полномочия входили учёт и контроль
за соответствием меры; труда и потребления, были сделаны первые попытки
перспективного определения потребностей и целенаправленного их формирования.
Такого рода объединениями было охвачено в конце 20-х годов
142
большинство городских рабочих. Характерно, что они создавались на
основе объединения деятельности, а не только денежных средств. Вступить
в общество мог каждый, вносить средства для этого не было необходимости,
нужно было только практически участвовать в деятельности такого рода
объединений. Большую роль в их функционировании первоначально играли
государственные средства, направлена их деятельность была на развитие
планомерной связи производства и потребления и преодоление анархичности
последнего. Поэтому формирование этих объединений было не столько
развитием кооперативов (типа сегодняшней потребкооперации), сколько
формой деятельности общенародной ассоциации трудящихся.
Так возникали в истории нашей страны первые формы ассоциации потребителей.
В дальнейшем их судьба сложилась неблагоприятно в силу ряда субъективных
и объективных (товарный голод и другие) обстоятельств. Но сегодня
они вновь напоминают о себе.
Однако довольно примеров. Сделаем маленький вывод: исторический опыт
знает простейшие формы планомерной и вместе с тем свободной организации
потребления, непринудительного, сознательного перспективного учёта
потребностей. Предпосылки для подчинения процессов удовлетворения
и формирования потребностей задаче гармоничного и всестороннего развития
личности налицо. Задача переводится в другую плоскость: как от предпосылок
этого процесса перейти к нему самому.
Мы можем предложить достаточно простой путь решения этой задачи. Давайте
поищем людей, у которых круг их потребностей уже сегодня в значительной
степени подчинен задаче создания предпосылок для развития богатства
личности, для которых утилитарное потребление и его рост уже сегодня
не самоцель. Иммануил Кант образно передал это следующими словами:
"... зрелый, обладающий опытом разум, ставший мудростью, устами
Сократа среди ярмарки всевозможных товаров радостно восклицает; „Сколько
[здесь] ненужных мне вещей}"" Конечно, это дело непростое,
и абсолютного носителя новых ценностей мы, пожалуй, не найдем; на
каждом из нас в большей или меньшей степени сказываются и мещанские
стереотипы мелкотоварного производства, и воздействие "общества
потребления", и негативное влияние разделения труда, сохранения
тяжелых, неквалифицированных, рутинных операций. И все же...
Первый, кто может обратить на себя внимание, - человек творческой
профессии, тот, в ком уже сегодня налицо элементы того развития богатства
человеческой личности, о котором мы говорим как о самоцели. Однако
мы не будем здесь говорить о художниках, писателях, актерах. Хотелось
бы предложить другой пример: че-
143
ловек, занятый 8 часов в сутки обычной работой и отдающий свое свободное
время общественной или какой-либо другой творческой деятельности,
поле для которой огромно: от технического творчества и участия в управлении
до создания дворовых клубов для подростков и общественного цветоводства.
Таких людей часто зовут "странными". Им не всегда помогают,
иногда мешают. Но они есть, их число растет, и именно им, этим "странным
людям", во многом обязано общество своей жизненностью, своеобразностью,
своим поиском нестандартных путей прогресса. Специфика нашего социалистического
общества в том, что оно призвано дать каждому из своих членов возможность
включения в такую деятельность, в творчество, объединить их, связать
в общенародную ассоциацию. И вот у этих-то людей происходит "странная"
трансформация потребностей: у них почему-то превалирует интерес к
духовным ценностям, они почему-то не чураются коллективных форм; потребления,
а еда, одежда, обстановка превращаются для них в простое средство
быть здоровым и приятным для окружающих. Вы видели таких людей? Мы
- да. И немало.
И это не какие-то сладенькие образцы-манекены, эдакие эталоны добропорядочности.
Напротив. Такие люди всё время чем-то недовольны, им до всего есть
дело, им всё интересно. Окружающие могут обнаружить у них массу недостатков.
Может быть, даже намного больше чем у иного конформиста, принимающего
облик любой; среды, в какую ни помести. Но и дела, и потребностям
у этих людей иные, новые, а если говорить точно - адекватные объективным
задачам социально-экономического прогресса социалистического общества.
Какое же чудодейственное средство рождает эти новые потребности? Особое
воспитание? Усиленная пропаганда? Может быть. Но главное все же не
в этом/ Потребности, их облик формирует прежде всего общественная
деятельность. И если человек свои положенные 8 часов не просто стоит
за станком (или сидит за столом), а ищет резервы, включен в организацию
труда, участвует в управлении заводом, городом, страной, если его
время (и рабочее, и свободное) отдано тому, что мы выше назвали ассоциированным
творчеством, - тогда 1 и именно в этой деятельности формируются и
новое отношение к труду, и новые потребности.
Итак, развитие творческого отношения к труду, по-
144
требность в труде - вот ключ к целенаправленному формированию потребностей,
адекватных задаче гармоничного и всестороннего развития личности.
Если для человека главным интересом стало дело, если он в этом деле
развивает себя как Человека (в данном случае мы намеренно пишем это
слово с большой буквы), тогда утилитарные потребности автоматически
отходят на второй план, ограничиваются, изменяют свою структуру, приспосабливаясь
к решению главной задачи - создания адекватных условий для свободной
деятельности.
Последние фразы могут создать ощущение, что авторы, во-первых, начисто
забыли об экономике, а во-вторых, либо являются изрядными фантазерами,
либо смотрят на мир сквозь розовые очки, которые жизнь ещё не успела
им разбить. Что ж, у нас есть кое-какие возражения.
По поводу "во-первых". Сформулированный выше подход к статусу,
задачам и формам потребления обусловливает ряд конкретных требований
к организации всей экономической жизни и механизма управления ею.
Сюда относятся практически все упоминавшиеся выше предложения, в частности
качественное и количественное развитие такой ныне относительно слаборазвитой
сферы управления, как планомерное формирование потребностей и управление
процессом их удовлетворения. Задачей здесь является обеспечение подчинения
этих процессов цели не только роста благосостояния, но и гармоничного,
всестороннего развития личности каждого члена общества. Одно из конкретных
направлений этого процесса - выделение в качестве целеориентирующих
нормативов для всех звеньев производства и распределения таких рациональных
норм потребления, качественный и количественный уровень которых создает
необходимые предпосылки для превращения труда в сферу гармоничного
развития личности. Соответственно платежеспособный спрос как превращенная
форма потребностей может выступать лишь как косвенный и вторичный
ориентир Для практики. Рациональны также развитие объединений потребителей,
их самоорганизация для разрешения противоречия между планомерностью
производства и анархичностью конечного потребления.
Теперь несколько слов в связи со вторым возражением и проблемой своевременности
переориентации производства и распределения на непосредственное решение
проблем создания предпосылок для гармоничного и все-
145
стороннего развития личности. Мы склонны сказать однозначно: да, наше
общество "дозрело" до этой цели; да, социализм не может
не ставить перед собой таких задач.
Основание? Его дали теоретические разработки К. Маркса, Ф. Энгельса
и В. И. Ленина, в которых научно обоснован тезис - высшей целью социально-экономического
развития будущего общества являете не только полное благосостояние
(оно, кстати, тоже нетождественно удовлетворению платежеспособного
спроса), но и гармоничное, всестороннее развитие личности, превращение
каждого в практического творца своей общественной жизни (Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т. 3. С. 282, 440-441; т. 4. С. 447; т. 20.
С. 305; т. 25. Ч. II. С. 386- 387; Ленин В. И. ПСС т. 6. С. 232; т.
41. С. 33 и др.).
Разве все это уже устарело? Конечно, нет. Обратимся к работам современных
политэкономов, философов, социологов, развивающих эти тезисы, доказывающих,
что цель - это не столько утилитарное потребление, сколько развитие
личности в труде, превращение его в потребность на основе практического
включения масс в управление обществом на всех уровнях - от коллектива
доз народного хозяйства, т. е. гармоничное и всестороннее развитие
личности.
Кому-то это кажется догматизмом, схоластическим теоретизированием,
"романтизмом". Но не для вас ли, уважаемые сторонники "реалистического
мышления" написали А. и Б. Стругацкие свою притчу-памфлет "Хищные
вещи века"? Послушайте:
"Он проглотил несколько ложек салата и проворчал: - Мы знаем,
что все великие революционеры дрались за изобилие. У нас нет времени
самим теоретизировать но в этом и нет необходимости. Теорий достаточно
и без нас. И потом изобилие нам никак не грозит. Оно нам ещё долго
не будет грозить. Есть задачи гораздо более насущные... Догматики
болтают: изобилие, мол, не цель, а средство. Мы отвечаем на это так:
всякое средство было когда-то целью. Сегодня изобилие - цель. И только
завтра оно, может быть, станет средством".
Авторы очень мудро отвечают этому любителю диалектики: "Завтра
может оказаться поздно..."
И всё же реалии социализма конца 80-х годов показывают, что типичными
являются не только и, может быть, даже не столько массовое социально-экономиче-
146
ское творчество, сколько объективное противоречие, на одном полюсе
которого здоровое желание заработать и потратить свой заработанный
рубль, отношение к труду как к средству для потребления или накопительства,
а на другом - постепенное укрепление потребности в труде, отношение
к окружающим, к коллективу не как к эталону сравнения доходов (у кого
больше ковров, хрусталя или пусть даже книг), а как к людям, личностям,
среди которых и при помощи которых я могу реализовать свои творческие
способности, доказать, что я не раб обстоятельств, а нужный для окружающих
Человек. Один из наших коллег, выслушав впервые от авторов подобного
рода сентенцию, сказал: это страна Utopia. Это мнение появилось не
беспричинно. Отношение, о котором идет речь, развито ещё не в полной
мере. Но было бы совершенно неправомерно закрывать глаза на существование
его реальных ростков в современной социалистической экономике. Вот
только один пример.
Отступление 4: Знакомьтесь: система ПМП
Фрунзенский приборостроительный завод им. 50-летия Киргизской ССР,
его директор - Угаров Виктор Иванович, система управления, внедренная
по его инициативе, названная "Прогрессивная мысль - производству"
(ПМП).
Вот что пишет об этой системе её автор: "Советы ПМП рассматривают
предложения, определяют исполнителей, контролируют, ход реализации.
Это действенные рабочие органы по осуществлению творческих идей трудящихся,
гарантирующие доброжелательное отношение к любому пожеланию. Бригадир
токарей В. Скороходов так оценил их значение:
- Раньше мелкие предложения мы вообще стеснялись подавать, на них
обычно не обращали внимания. Да и с другими - покрупнее - не все шло
гладко. А теперь не надо хлопотать, звонить. В течение нескольких
дней - полная ясность..."
И вот солидные успехи: за пять лет в 1,8 раза выросла производительность
труда, в 1,5 раза - фондоотдача (маленькая информация к размышлению:
в среднем по промышленности она более или менее медленно падает на
протяжении последних 20 лет), в 3,5 раза - экономическая эффективность
внедрения различных предложений, в 4,5 раза - объём продукции, отмеченной
Знаком качества. Впечатляет?
А если учесть, что "стартовые условия" были довольно высоки,
предприятие считалось одним из передовых, что никаких льгот и дополнительных
капвложений, кредитов и т. п. не было, то впечатление станет ещё более
ярким.
В чём же секрет? На первый взгляд в мелочах. В целом ряде "мелочей",
из которых сложилась система, где каждый рабочий может практически
включиться в социально-экономическое творчество.
Шаг первый: у каждого руководителя заведена лицевая карточка, в которой
отмечаются любые недостатки и узкие места в работе возглавляемого
им подразделения и которая висит на видном месте. Не-
147
достатки - на обозрение всем! - таков принцип. Старое правило "не
выносить сор из избы" более недействительно, гласность процесса
управления максимальна.
Шаг второй: вносить предложения, выделять недостатки может и должен
каждый работник завода. Где бы ты ни работал, ты имеешь; полное право
"лезть не в свое дело" - искать узкие места, проблемы в
работе любого подразделения, имеешь право искать пути "расшивки";
этих узких мест, даже если это не связано с твоей непосредственной
работой. И очень существенная деталь: за выявление недостатков, их
публичное обнародование - хвалят. Даже если ты, будучи начальником,
скажем, сборочного цеха, выявляешь недочёты, узкие места в работе
своего собственного подразделения (не снижая при этом искусственно
качества работы), то тебя хвалят и поощряют за инициативное, неравнодушное
отношение к делу. И если ты не знаешь, как сразу исправить неполадки,
- не беда. Главное об этом заявить всем, пусть весь завод ищет, думает,
пробует. Здесь всем есть до всего дело.
Шаг третий: решения о целесообразности конкретных предложений принимают
сами рабочие, объединенные для этого специальными органами: советами
ПМП. Не каждый сам по себе вмешивается в любое дело - так можно издергать
людей бесконечными, чисто случайными идеями, а коллективный разум,
компетентное обсуждение а кругу товарищей по работе, научных консультантов
- таков путь внесения и критических, и позитивных предложений. И что
ещё важно: обсуждают сами рабочие при помощи администрации - в этом
ключ против бюрократического окостенения этих органов.
Казалось бы, ряд совершенно элементарных форм, а эффект огромный:
растут выпуск продукции, эффективность, качество. Где источник? В
воспитании, морали, пропаганде? Но рабочие фрунзенского завода учились
в обычной школе, читают те же газеты, смотрят те ж телепередачи, что
и все мы. В чём же дело? По-видимому, в том социально-экономическом
отношении, которой превратило этих людей в действительных хозяев -
творцов своей экономической жизни.
Это, конечно же, опыт только одного предприятий но природа системы
ПМП такова, что позволяет использовать её практически на любом уровне
хозяйствования, в любом коллективе. Так обеспечивается на деле гласность:
недостатки, узкие места, проблемы в работе любого звена и его руководителя
видны всем. Так обеспечивается реальный контроль снизу и серьёзный
барьер на пути ведомственности и бюрократизма. И главное: такого рода
примеры показывают, как можно уже сегодня практически обеспечить включение
каждого работника в реальное, не на словах, а на деле творчество социально-экономической
жизни коллектива в любой сфере. "Странный" принцип, по которому
всем до всего есть дело, получает конкретное воплощение: каждый может
подать предложение (т. е. включиться в деятельность),
148
касающееся любой стороны дел и отношений в коллективе. Абстрактный
лозунг о диалоге с экономикой и сотворчестве, что называется, можно
"пощупать" руками: один смотрит на экономическую жизнь коллектива
не как посторонний наблюдатель, а открытыми глазами, заинтересованно,
отыскивая узкие места и в производстве, и в трудовых отношениях, и
в социальной сфере; другой смотрит на стенд, где зафиксированы недостатки,
выявленные первым, и ищет пути их устранения, направления "расшивки"
узких мест, а это и есть диалог членов трудового коллектива и с экономикой,
и друг с другом. Так живое творчество народа становится реальной основой
ускорения социально-экономического развития. Мы не утомили Вас высоким
гуманистическим пафосом нашей науки, читатель? Отчасти... Что же,
Вы правы. Реалии современного этапа социализма не позволяют надеяться
только на те стимулы к рационализации экономики, которые связаны с
развитием творческих способностей человека и прогрессом потребности
в труде. Когда более 40 миллионов человек заняты тяжелым ручным трудом,
когда миллионы промышленных рабочих подчинены ритму конвейера, когда
2/3 свободного времени уходит на стояние в очередях, готовку, стирку,
уборку и т. п. - во всех этих условиях нужны жесткие материальные
стимулы, которые подтолкнут к труду даже того, кто более склонен "валять
дурака", чем совершенствовать свои способности в труде на благо
общества.
"КТО НЕ РАБОТАЕТ, ТОТ НЕ ДОЛЖЕН ЕСТЬ"
Научный социализм любили (да и до сих пор любят) упрекать в забвении
некоторых "азбучных истин", например того, что человек никогда
не будет работать просто так, "задаром", что расчет на это
- утопия в современном обществе.
Оставим в стороне то, что эти сентенции адресованы не к человеку вообще,
а к его определенному социальному типу - а именно тому, кто привык
жить по принципу: сколько ты мне, столько же я тебе. Обратимся к тому,
как решает научный социализм проблему стимулов к труду для общества,
которое исторически недавно (семьдесят лет - мгновение в сравнении
с тысячелетиями истории эксплуататорских обществ) вырвалось из-под
господства экономической системы, где человек человеку - волк, и к
тому же вынуждено сосуществовать с ней.
149
"Мы имеем здесь дело, - писал К. Маркс, - не с таким коммунистическим
обществом, которое развилось на своей собственной основе, а, напротив,
с таким, которое только что выходит как раз из капиталистического
общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном
и умственном, сохраняет ещё родимые пятна старого общества, из недр
которого оно вышло. Соответственно этому каждый отдельный производитель
получает обратно от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько
сам дает ему" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т. 19. С. 18).
На первый взгляд достигнуто полное равенство. Но Маркс задолго до
практического воплощения в жизнь принципа распределения по труду предостерег:
не спешите делать выводы о всеобщей справедливости. Равенство здесь
есть, и оно состоит в том, что измерение происходит на основе равной
меры - труда. Но трудятся-то разные, "неравные" люди. Один
умственно и физически может превосходить другого, у одного семья,
дети, родители на иждивении, у другого - нет. В результате "при
равном труде и, следовательно, при равном участии в общественном потребительном
фонде один получит на самом деле больше, чем другой, окажется богаче
другого и тому подобное" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.
т. 19. С. 19). Самая суть распределения по труду в объективном и неизбежном
на первой фазе коммунистического общества противоречии, где на одной
стороне - равенство всех по отношению к средствам производства, где
каждый труженик - сохозяин средств производства, где каждый не может
отдать другому ничего, кроме своего труда. На другой стороне - элементы
неравенства, "буржуазного права", когда к разным людям применяется
единая мера, сохраняется принцип эквивалентности. Задача экономической
теории и практики социализма - не закрывать глаза на это противоречие,
а найти адекватные формы для его движения. Это значит, допуская неравенство
только в зависимости от различий в реальном трудовом вкладе, использовать
его исключительно для стимулирования более высокой производительности
и качества труда. Важнейшее условие этого - строжайший контроль за
соответствием меры труда и потребления.
Здесь принципиально важны оба составляющих момента этого соответствия:
труда - доходу и дохода - потреблению. В первом случае речь идет о
борьбе с не-
150
трудовыми доходами - задаче, выдвигаемой ни современном этапе на первый
план социалистическим государством и коммунистической партией.
Нетрудовой доход, что это? Спекуляция, воровство, казнокрадство, взяточничество
и т. п. нарушения уголовного кодекса? Да, конечно. Но не только. Наследство
и помощь родителей - это тоже нетрудовой доход, а для некоторой части
молодежи это едва ли не основной источник благосостояния. В результате
работающий на конвейере 8 часов имеет комнату в общежитии и 300 руб.
в месяц на семью из трех человек, а беззаботное чадо богатых родителей
мотается на собственной машине между собственным кооперативом, дачей
и магазинами в поисках "бананов" вместо джинсов, "Sharp"
вместо "Hitachi" (или "Hitachi" вместо "Sharp"
- авторы не имеют ни того, ни другого, поэтому не знают, что лучше).
Вряд ли эту ситуацию можно расценить как проявление социальной справедливости,
даже если родители заработали деньги на машину и кооператив для своих
деток честным путём.
Кстати, ещё один, на первый взгляд странный вопрос: всякий ли доход,
полученный в обмен за труд, можно считать трудовым? Скажем, доход
от реализации продукции на рынке зависит не только и не столько от
затрат труда товаропроизводителя, сколько от соотношения спроса и
предложения, колебаний конъюнктуры, а доход, вызванный удачным стечением
обстоятельств или монопольно высокими ценами (что отнюдь не является
исключением для товарного хозяйства в конце XX в.), вряд ли можно
безоговорочно причислить к трудовому. Мелкий производитель - и труженик,
и товаровладелец, и доход его складывается из реально заработанных
средств и того плюса (а может быть, и минуса), который зависит от
конъюнктуры. Так что и при социализме есть труд и труд, доход и доход.
Есть труд и доход в условиях единых общенародных (отраслевых, региональных
- там, где велика специфика) норм. А есть труд, когда основной доход
получается от сбыта продукции на рынке. Наука и практика не должны
их смешивать. Именно поэтому необходимо регулирование доходов, получаемых
от индивидуальной трудовой деятельности, развитие форм работы на заказ
государственных предприятий, кооперирование индивидуальных производителей
и другие меры, апробированные в социалистических странах. При этом
важно не допустить, чтобы на почве инди-
151
видуальной трудовой деятельности возникала эксплуатация наемного труда.
Избавиться от нелегальных нетрудовых доходов, ограничить легальные
(наследство и т. п.) - это хорошо, но этого мало. Необходимо соблюдение
жесткого контроля за соответствием не только меры труда и дохода,
но и меры труда и потребления. Как? Знает ли экономическая жизнь социалистического
общества здесь какие-либо практически действенные меры такого контроля?
Сначала обратимся к свидетелям, на первый взгляд далеким от экономической
науки: писателям-сатирикам И. Ильфу и Е. Петрову.
Они списали с натуры очень интересный образ подпольного миллионера
Корейко. В чемодане у него лежали миллионы рублей, а он, живя на зарплату
мелкого служащего, не мог пригласить девушку в кино - не то что в
ресторан. Парадокс, достойный удивления? Нет, закономерность социалистического
общества, в котором все живут на трудовые доходы, а те, кто получают
сверх того, не могут реализовать ни гроша, не рискуя навлечь на себя
подозрение не только фининспектора, но и других более грозных представителей
государства. Достойным удивления парадоксом следует признать нечто
противоположное: наличие при социализме лиц, свободно тратящих средства,
величина которых очень далека от того, что можно заработать честным
трудом.
Образ подпольного миллионера показывает, что поставить лиц с нетрудовым
доходом вне общества, превратить их в персону nоn grata можно. Нужен
только массовый, всеобщий учёт и контроль за соответствием меры труда
и потребления.
А теперь отнюдь не литературная проблема механизма такого контроля.
То, что осуществлять его должны не только (и, может быть, даже не
столько) государственные службы, но и массовые организации самих трудящихся,
прямо вытекает из сути социалистического самоуправления как отношений,
органически единых с социалистической государственностью (именно так,
кстати, был построен этот контроль во времена И. Ильфа и Е. Петрова,
описавших подпольного миллионера с натуры).
"Техническая" сторона дела ("технология") учёта
и контроля тоже имеет свои примеры. Например, постепенный переход
к аккумуляции всех поступающих гражданину или семье средств на именной
сберкнижке при расчете за наиболее ценные покупки и услуги именными
чеками.
152
Органы контроля, наделенные для этого соответствующими полномочиями,
смогут без труда проверить, сколько, когда и от кого данное лицо получило
средств, сколько, когда и на что оно их потратило. Есть и ещё более
развитый механизм - так называемые "электронные деньги",
автоматизирующие всю вышеназванную систему.
Однако меры по налаживанию технических условий действенного контроля
за соответствием меры труда и потребления не имеют до настоящего момента
широкого распространения, ибо есть вполне определенный круг лиц, который
не заинтересован в их повсеместном внедрении.
Кто именно? Безусловно, прежде всего те, чьи денежки дурно пахнут.
Во вторую очередь те, для кого смысл и тайны личной жизни сконцентрированы
в шкатулке с получкой, а основная сфера самореализации - ничем не
ограниченная возможность свободно (если не считать содержимого той
же шкатулки и дефицита) выбирать, где и каким способом истратить эти
деньги на приобретение стандартных "шедевров" массового
потребления. И первым, и вторым возможность контроля и учёта движения
их личных средств не по нутру. К. Маркс как-то сказал, что "высокая
англиканская церковь скорее простит нападки на 38 из 39 статей её
символа веры, чем на 1/39 её денежного дохода" (Маркс К., Энгельс
Ф. Соч. 2-е изд. т. 23. С. 10). Есть и у нас лица, которые скорее
согласятся на контроль за их совестью, чем за источниками и слагаемыми
их бюджета. Эти лица - отнюдь не воры. Даже наоборот. Это простые
обыкновенные мещане, личность, лицо, личина (Владимир Маяковский определил
точнее: "мурло") которых настолько срослась с клише денежного
знака, что отодрать эту маску от такого человека - значит обречь его
на "безличье", на пустоту... И эти люди, защищая свое право
иметь лицо (или "мурло"), будут самыми отчаянными противниками
общественного контроля за уровнем и распределением доходов, считая
его покушением на святая святых своей личности.
Нас могут принять за максималистов, предлагающих дать право любому
общественнику лезть в квартиру к любому жильцу и контролировать, на
что - картошку или кино - он тратит свой рубль. Такая картинка если
и рисуется, то только для запугивания обывателей; предлагается же
довольно простая и ни для кого не обременительная вещь: право наиболее
компетентных и открытых для каждого человека общественных организаций
проверить доходы и расходы на именном счете в сбер-
153
кассе у тех лиц, которые вызывают подозрение в пользовании нетрудовых
доходов. Можно и ещё проще высокий прогрессивный налог на объявленные
законны нетрудовые доходы, уклонение же от налогообложения (которое
в этих условиях легко проверить) считать нарушением юридических норм
со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Впрочем, дело не в механике, не в способе контроля и учёта, а в том,
чтобы сделать их делом всех и каждого, простейшей, связанной с жизненным
интересен человека формой социально-экономического творчества масс,
построить первый, понятный и доступный для каждого мост от мещанина,
прячущего тайны своей души в кошелёк, к социалистическому труженику,
проверяющему, чтобы каждый клал в кошелёк только то, что заработал
честным трудом, и дальше - к ассоциированному творцу своей экономической
и социальной жизни, для которого и кошелёк, и возможность потратит
его содержимое не более чем предпосылка для творческой, коллективной
работы, в которой он - хозяин всего того, что делает и будет делать.
* * *
Ну вот, казалось бы, всё основное о производственных отношениях социализма
сказано: мы знаем, что распределение ресурсов, поддержание пропорциональности,
вообще весь ход производства при социализме осуществляются планомерно,
что собственниками средств производства, хозяевами экономической жизни
являются сами трудящиеся, объединенное для совместной работы общество,
а производители свободно и непосредственно общественно соединяются
со средствами производства. Мы выяснили, что целью этого производства
является не только достижение полного благосостояния, но и свободное
всестороннее развитие всех членов общества, что стимулы к этому создают
и участие масс в социальном творчестве и, пока что как главный стимул
- распределение по труду. Что же ещё?
А вот что ещё подсказывает К. Маркс методологией своего основного
труда - "Капитала", в котором анализ сущности капиталистических
производственных отношений заканчивается исследованием воспроизводства,
того, как их движение превращается в процесс, ещё точнее - прогресс,
развитие. Именно эта проблема должна венчать
154
анализ коренных производственных отношений и при социализме.
Это бесконечное движение воспроизводства обнажает и одно из ключевых
противоречий социалистической экономики - противоречие между потреблением
и накоплением. Представим себе, что из произведенного общественного
продукта мы уже отложили в фонд возмещения всё то, что необходимо
для замены изношенного и использованного в предыдущий период оборудования,
сырья и т. п., что мы создали и определенный резервный фонд, выделили
необходимые ресурсы для содержания государственного аппарата и поддержания
обороноспособности страны. Оставшиеся ресурсы нужно поделить между
двумя сферами - потреблением (зарплата, общественные фонды потребления
- образование, здравоохранение, содержание нетрудоспособных) и накоплением,
т. е. тем, что идет на расширение производства. Чем больше одна часть,
тем меньше другая. Чем больше средств мы сегодня пустим на рост благосостояния
и развитие личности всех членов общества, тем меньше останется для
накопления, если же мы решим побольше потратить на расширение производства,
строительство новых заводов и т. п., то нам придётся "подтянуть
пояса", затормозив рост зарплаты, производство потребительских
товаров и т. п. Эта дилемма хорошо знакома каждому экономисту и решать
её приходится постоянно, а не только раз в пять лет при разработке
нового плана.
Принципиальная основа её решения - внутреннее единство, а не только
противоположность сторон. В самом деле, для чего осуществляется расширение
социалистического производства, как не для того, чтобы создать прочный
фундамент для развития личности всех членов общества? Ну, а что такое
рост благосостояния и всестороннее развитие способностей трудящихся,
как не прогресс главной производительной силы общества - человека?
Последний тезис хотелось бы подчеркнуть особо: создавая материальные
предпосылки для воспроизводства человека, мы должны создавать не только
условия для сытого и удобного существования работника, мы должны создавать
(и по мере возможности создаем) условия для его творческого развития
- ив труде, и в общественной жизни, для массового социального и экономического
творчества.
Так незаметно мы подошли к формулировке закона
155
социалистического накопления, венчающего систему коренных производственных
отношений социализма подобно всеобщему закону капиталистического накопления
завершающему исследование сущности буржуазных производственных отношений
в "Капитале" К. Маркса. Схожесть ролей этих законов в экономических
системах капитализма и социализма лишь оттеняет абсолютную противоположность
их содержания. Чем больше накоплений богатства на одном полюсе, тем
выше деградация и угнетение трудящихся - таков закон воспроизводства
капитализма. Чем больше экономический потенциал общества, тем быстрее
рост благосостояния и свободно всестороннее развитие всех членов общества,
а чем больше уровень развития человека социализма, тем больше экономические
и социальные возможности роста производственного потенциала - таков
закон воспроизводстве социализма.
156 |
